Хотя в опере Антона Рубинштейна «Демон» есть и традиционный любовный треугольник (сопрано – тенор – баритон), и хоры, и танцы, она оставляет впечатление почти монооперы, настолько мощной, властной и магнетически притягательной оказывается в ней фигура титульного героя. Неудивительно, что успех этого произведения всегда напрямую зависел от личности артиста, исполнявшего главную партию. За полтора столетия сценической жизни «Демона» в роли мятежного духа выступали крупнейшие мастера оперного пения. О том, какие акценты они ставили в своих трактовках, какие стороны своего противоречивого героя подчеркивали, свидетельствуют документы: фотографии, аудио-, а позднее и видеозаписи. О том, какое впечатление производила их работа, свидетельствуют отзывы зрителей и слушателей. Каталог мариинских Демонов внушителен, а пройденная рубинштейновским героем эволюция отражает историю Мариинского театра.
К моменту премьеры «Демона» на мариинской сцене в 1875 году поэма Лермонтова успела получить широкую известность в России. Изданная после долгих мытарств сначала в немецком Карлсруэ (1856), а затем и на родине поэта (1860), она уже десять лет как была читаема и любима. Во второй раз цензура воспротивилась сюжету о демоне-бунтовщике в связи с оперой Рубинштейна: от подачи партитуры в Дирекцию императорских театров до постановки прошло больше трех лет.
Первым исполнителем титульной партии стал ведущий баритон Мариинского театра Иван Мельников. Он пел на премьере «Демона», которая давалась в его бенефис в январе 1875 года.
Иван Мельников и Вильгельмина Рааб, первые исполнители партий Демона и Тамары в опере «Демон». 1878 год
Вторым Демоном стал Богомил Корсов; он же пел на московской премьере в Большом театре в 1879 году. Судя по рецензиям, Демоны получились весьма различные.
«Партия эта требует поэтичности, энергии и страсти, а отличительные черты исполнения Мельникова – сосредоточенность, простота и спокойствие. В Демоне его совершенно неуместно проглядывал иногда Борис Годунов», – писал известный музыкальный критик Николай Соловьёв.
«Демон – Корсов удивительно тонко и умно провел всю роль. В келье Тамары он вложил в свое исполнение столько жару, страсти и огня, что невольно увлекал публику, видевшую перед собою тот цельный тип демона-обольстителя, изнемогающего под бременем пылкой, огненной страсти, о котором мечтал поэт, вложивший в уста его эту безумную клятву. Да, Демон – Корсов неизмеримо выше Демона – Мельникова», – резюмировал другой критик, Николай Карцов.
Коллаж из портретов Антона Рубинштейна, Михаила Лермонтова и первых исполнителей партии Демона: Ивана Мельникова, Богомила Корсова и Павла Борисова. Опубликован в альбоме сцен из оперы «Демон», выпущенном к 25-летию журнала «Будильник» в 1889 году
Когда карьера Ивана Мельникова стала близиться к завершению, на смену ему пришло новое поколение выдающихся баритонов. Теперь в партии Демона соперничали Леонид Яковлев и Иоаким Тартаков.
Леонид Яковлев был певцом-самородком, отставным офицером, сделавшим головокружительную артистическую карьеру.
«Голос его вообще лился необыкновенно широкой волной, отчего Яковлеву особенно удавались все партии с преобладанием кантилены. Тембр был очарователен по своей бархатной мягкости, и он составлял значительную долю привлекательности в исполнении Яковлева. Правда, у него не было того искусства, которое дается школой и которым в таком совершенстве владел его единственный достойный соперник Тартаков. Яковлев распоряжался своим голосом в значительной степени интуитивно. Он имел от природы великолепный голос и от природы же огромный дар пения, талант, живший в звуке голоса» (из воспоминаний русского музыкального критика Эдуарда Старка).
Сохранилось несколько фотографий Леонида Яковлева в роли Демона. Одна из них красноречиво иллюстрирует сетования Рубинштейна по поводу декораций премьеры, – к примеру, композитору не нравилось соотношение размеров скалы и Демона. На другой фотографии Леонид Яковлев, любимец публики, предстает во всем мрачном величии своей роли. Атрибутами его персонажа было длинное черное одеяние, крылья и звезда на лбу.
Леонид Яковлев в роли Демона
Леонид Яковлев стал первым баритоном, исполнившим партию Демона в декорациях Константина Коровина и Александра Головина. Это была работа режиссеров Осипа Палечека и Петра Мельникова, ее премьера состоялась 23 февраля 1902 года в Мариинском театре. Два года спустя на основе этой постановки будет создан легендарный спектакль с участием Федора Шаляпина.
Артист был одет в костюм, сшитый по эскизам Константина Коровина. На голове – накидка, на руках – цепи. В одежде Демона, прежде совершенно черной, появились белые детали, символизирующие двойственность его натуры.
Афиша спектакля 23 февраля 1902 года
Леонид Яковлев в роли Демона. Костюм по эскизам Константина Коровина
В той же горделивой позе сфотографировался и Иоаким Тартаков, исполнявший партию Демона в Мариинском театре с 1894 года. На голове у него красуется венчик. Демон Тартакова выглядит молодым юношей – из-за отсутствия усов и бороды. В своем расшитом серебром костюме певец напоминает не столько лермонтовского героя, сколько мужскую версию Царицы ночи.
«– Дух беспокойный, дух порочный, зачем ты здесь в поре полночной?
Твоих поклонников здесь нет. – Она моя, вот мой ответ».
Гений добра – Юлия Носилова, Демон – Иоаким Тартаков в сцене из III акта
Тартакову тоже довелось петь в коровинских декорациях – в сезоне 1903–1904 годов. Художник вспоминал:
«Когда декорации были готовы, их повесили на сцене в Мариинском театре. Была назначена монтировочная репетиция, где я освещал их, а также осматривал костюмы действующих лиц и хора, сделанные по моим рисункам.
Демона пел Тартаков, а Синодала – Николай Николаевич Фигнер. И тот и другой имели свои собственные костюмы. Они не хотели надеть костюмы по моим рисункам, так как боялись, что костюмы будут декадентскими. В то время постановки мои в императорских театрах всеми газетами почему-то назывались “декадентскими”. Это словечко, прибывшее из-за границы, было тогда в моде и употреблялось кстати и некстати».
Иоаким Тартаков выступал в партии Демона долгие годы. Его имя значится на афише первого «Демона», поставленного в Мариинском театре после Октябрьской революции – 11 ноября 1918 года.
Афиша спектакля 11 ноября 1918 года
«Возьму я, вольный сын эфира, тебя в надзвездные края,
И будешь ты царицей мира, подруга вечная моя!»
Демон – Иоаким Тартаков, Тамара – Мария Михайлова
Эстетическим ориентиром для исполнителей партии Демона долгое время служили рисунки Михая Зичи (1827–1906). Венгерский художник создал целую серию иллюстраций к поэме Лермонтова. На рисунке Зичи, изображающем роковой поцелуй в келье Тамары, искуситель напоминает романтического героя, пробравшегося в спальню любимой.
Михай Зичи. Демон и Тамара. Одна из самых популярных иллюстраций Зичи, растиражированная в том числе на почтовых карточках
Настоящий переворот в исполнительской традиции «Демона» совершил Федор Иванович Шаляпин. 16 января 1904 года в московском Большом театре он впервые спел титульную партию в рубинштейновской опере. Успех был оглушительный. 30 декабря 1905 года Шаляпину в партии Демона рукоплескала и петербургская публика.
«Такого великолепного, глубоко задуманного Демона у нас не было. Его слушали с затаенным дыханием и смотрели, не отрываясь от биноклей. Все свои нумера артисту пришлось повторять. После второго акта овациям в адрес Шаляпина не было конца. Ему были поданы золотой венок, столовый серебряный сервиз, клавир “Демона” в великолепном сафьяновом переплете с золотом, портрет Рубинштейна, огромный серебряный десертный сервиз, серебряная ваза для цветов, цветочная лира и от оркестра – лавровый венок с надписью “Гениальному певцу и отзывчивому товарищу”» («Московские новости»).
Несмотря на то что партия Демона написана для более высокого мужского голоса – баритона, великий бас пел ее в авторских тональностях (только два ариозо он пел чуть ниже).
Работая над образом главного героя, Шаляпин черпал вдохновение в творчестве Михаила Врубеля. Он так и заявлял: «От Врубеля мой Демон». В некоторых мизансценах певец буквально воспроизводил врубелевские рисунки.
Костюм для Шаляпина создал Александр Головин. Образ получился совершенно непохожим на предыдущих Демонов. Крыльев не было: «Смешно, какие крылышки нужны для моей фигуры…» – говаривал артист. Внешний облик героя связан с иконографией воинов-архангелов, отсюда – сандалии и ремни на ногах и золотой панцирь.
Александр Головин. Портрет Федора Шаляпина в роли Демона. 1906 год. Почтовая открытка
«Сквозь темно-лиловую прозрачность одежды просвечивало золото лат бывшего небесного воина. И вдруг раздался голос, побеждающий все звуки своей мощью и широтой. В нем чувствовалась титаническая сила, казалось, что скалы дрожат. Нечеловеческая ненависть, презрение к ничтожному миру посылали такую мощную волну, что становилось жутко» (актриса Валентина Веригина).
Крылья заменяли собственные руки.
«Фигура Демона – Шаляпина с руками широко распластанными, наподобие крыльев нетопыря, казалась рельефным продолжением скалы, на которую он опирался. С неподвижностью изваяния… декламировал он небольшой монолог-речитатив, придавая своему голосу беспощадную холодность приговора...» (из воспоминаний дирижера Мариинского театра Даниила Похитонова).
Ярким исполнителем титульной роли «Демона» в середине XX века был Георг Отс. Артист театра «Эстония», он выступал в опере Рубинштейна и на сцене Кировского театра. В ансамбле с ним пела солистка Кировского Ольга Кашеварова. Этих исполнителей можно услышать в аудиозаписи, сделанной во время трансляции в 1957 году, и в телевизионной версии оперы, снятой в 1960 году Центральной студией телевидения СССР на Шаболовке.
Георг Отс в партии Демона. 1959 год.
Фото Ефраима Лесова
Запомнился зрителям и Демон в исполнении Бориса Штоколова.
Журнал «Театральный Ленинград» рассказывает о новой постановке в Кировском театре – опере «Демон» с участием Бориса Штоколова.
Фото П. Скрипкина
Борис Штоколов в роли Демона. 1965 год. Фото Н. Борисова
Демон был коронной партией Дмитрия Хворостовского. Целиком опера Рубинштейна с его участием на сцене Мариинского театра не шла, однако артист пел арии из нее в концертных программах с мариинским оркестром под управлением Валерия Гергиева.
В январе 2003 года в парижском театре Шатле труппа Мариинского театра показала новую, совместную с французами постановку. Спектакль поставил Лев Додин в сценографии Давида Боровского, костюмы были созданы по эскизам Хлои Оболенски. Дирижировал Валерий Гергиев. Петербургские зрители увидели нового «Демона» летом того же года. Титульную партию пел Евгений Никитин.
Тамара – Татьяна Павловская, Демон – Евгений Никитин. 2003 год. Фото Наташи Разиной
«Когда он пел замечательно полным, окрашенным в темные тона голосом “И будешь ты царицей ми-и-ра, подруга вечная моя!”, “На воздушном океане без руля и без ветрил” и еще про “облаков неуловимых волокнистые стада”, – это, безусловно, захватывало. Общее впечатление довершали внушительность фигуры и медально четкие черты лица; в общем, по природной органике и фактуре Евгений к партии Демона подходил почти идеально» (из рецензии Гюляры Садых-заде).
«Демон» идет на сцене филиала Мариинского театра в РСО-Алания во Владикавказе (постановка Анатолия Галаова). На премьере 21 декабря 2015 года заглавную партию пел солист Мариинского театра Ярослав Петряник.
«Голос завораживающий, волшебный. И облик Демона хорош: кожаный плащ, огромный перстень с кровавым камнем, кулон в виде змеи, черные-черные волосы, горящие глаза, демонический блеск» (из рецензии на спектакль).
Помимо Евгения Никитина – опытного исполнителя титульной роли – к новой премьере в Мариинском театре заглавную партию готовят Магеррам Гусейнов и Глеб Перязев.
Тамара – Наталья Павлова, Демон – Глеб Перязев. Репетиции к постановке 2023 года. Фото Михаила Вильчука
Демон – Магеррам Гусейнов. Репетиции к постановке 2023 года. Фото Михаила Вильчука
Каждый из артистов трактует оперу Рубинштейна по-своему. После их выступлений галерея мариинских Демонов пополнится новыми неповторимыми образами.
Выставку подготовили: автор текста – Христина Батюшина, редактор – Анна Петрова, корректор – Александра Еращёнкова, архивная служба – Ольга Овечкина, Елена Лолло, Ирина Пчёлкина, реализация на сайте – Артем Бурдов и Альмира Ахметова. Иллюстрации из архива Мариинского театра. На баннере – эскиз Николая Мельникова к постановке 1939 года в филиале Кировского театра (бывш. Народный дом).
