Премьера спектакля 11.01.1940
Дирижер – Исай Шерман
Хореограф – Леонид Лавровский
Художник – Петр Вильямс
Балета «Ромео и Джульетта» могло и не быть. В 1934 году Прокофьев обсуждал возможность постановки в Ленинграде «Игрока» и «Огненного ангела». Тогда Адриан Пиотровский (директор «Ленфильма» и консультант ГАТОБа) выдвинул идею новой оперы и среди прочих сюжетов предложил трагедию Шекспира. Замысел же «Ромео» как балета окончательно оформился к маю 1935-го. Вторым крестным отцом этого спектакля стал Сергей Радлов. Соавтор сценария, он предложил радикальные переделки Шекспира, самая фантастическая из них – счастливая развязка. Летом 1935-го создается партитура. За это время расстраивается постановка в ГАТОБе, инициативу перехватывает Большой театр. Для веронских влюбленных начинается бурное время: провал первого публичного прослушивания (4 октября 1935 года), переделка финала согласно Шекспиру, исполнение двух симфонических сюит из балета (сезон 1936–1937), новый контракт с ГАТОБом (теперь носящим имя Кирова), и только 11 января 1940 года – премьера спектакля.
Накануне премьеры: Исай Шерман, Галина Уланова, Петр Вильямс, Сергей Прокофьев, Леонид Лавровский, Константин Сергеев. 10 января 1940 года
Фото © ЦГАКФФД СПб
За две недели до премьеры оркестр отказался играть балет во избежание провала, о чем было принято письменное постановление. Танцовщики также сопротивлялись новой музыке – ее непривычной ритмике, динамическому напору, отсутствию стандартных форм pas classique. В свою очередь, композитор противился просьбам хореографа Леонида Лавровского сократить номера или дописать новые. Напряжение сохранялось вплоть до выпуска спектакля: пришедший на премьеру Прокофьев обнаружил несогласованные правки в партитуре и огрубление оркестровки (по версии Лавровского, композитор сам согласился на «ожирение» оркестра). Новая оркестровка – «танки там, где раньше прошла пехота. Все крупно, подчеркнуто, масштабно. Зато – настоящая трагедия»1. Это точно совпадало с концепцией Лавровского, опирающейся на исторические веронские хроники, присягающей на верность тексту Шекспира и законам психологического театра.
Драка на улице Вероны (I действие, первая картина). Зарисовка Эмиля Визеля, 1940 год
© Мариинский театр
Оформлял спектакль Петр Вильямс, один из лучших театральных художников эпохи. Италия Вильямса произвольно сочетала разнородные приметы Ренессанса: на веронской площади виднелся купол флорентийской Санта-Мария дель Фьоре, в эскизах костюмов угадывались портреты Боттичелли и Кранаха Старшего.
Бал у Капулетти (I действие, четвертая картина). Зарисовка Эмиля Визеля, 1940 год
© Мариинский театр
Только в Ленинграде конца 1930-х могли появиться такие ренессансные интерьеры: тяжелые драпировки, изысканная старинная мебель, гобелены на стенах, причудливые блики свечного огня на предметах. Типичная для довоенного советского балета боязнь пустого пространства, и в то же время – узнаваемый по описаниям в мемуарах интерьер богатой ленинградской квартиры, хотя и театрально преувеличенный. «Красивые, обдуманно подобранные и со вкусом выставленные вещи – для того, чтобы находящемуся внутри или созерцающему извне было „уютно, удобно, красиво“. Драмбалет был апологией индивидуального вкуса в эпоху, когда коллективным и массовым было все – от террора до кухни»2.
Горожанки (слева вверху). «Ноги Ромео» (слева внизу). Парис (справа). Эскизы Петра Вильямса. 1939 год
© Мариинский театр
Джульетта – Галина Уланова, Ромео – Константин Сергеев. 1939 год
© Мариинский театр/ Фото Клочкова
Первый состав исполнителей вошел в легенду, и прежде всего Галина Уланова. Полуарабеск Улановой – Джульетты стал символом недосказанности в эпоху молчания и подтекста, ее бег – волевым порывом к свободе. «…Джульетта Улановой отстаивала право любить опального человека. Ромео в спектакле, Ромео К[онстантина] Сергеева – не просто Монтекки, враг дома Капулетти, он враг народа, враг Вероны, человек вне закона. Конечно же, об этом не сказано ничего: ни в либретто, ни в программах, ни в рецензиях на спектакль. Но кто же в январе 1940 года этого не понимал?»3
Меркуцио – Андрей Лопухов (слева) и Тибальд – Роберт Гербек. 1939 год
© Мариинский театр/ Фото Клочкова
Спектакль Лавровского и Вильямса – одно из лучших творений советского балета и редкий для театральных сочинений Прокофьева случай, когда первая постановка стала канонической. В 1946 году он переехал в Большой театр вместе с Джульеттой – Улановой. В 1954-м режиссер Лео Арнштам снял на «Мосфильме» киноверсию «Ромео». По ней отчасти можно судить, какой эмоциональный накал царил в зрительном зале в дни первых представлений, – в театре со временем улетучились и высокий пафос лирических сцен, и кураж веронских поединков. Кроме того, возможности монтажа и крупных планов выявили истинную природу партитуры и сгладили неровности и провисания, неизбежные в сценической версии. Оказалось, что «Ромео и Джульетта» написан Прокофьевым и поставлен Лавровским именно как кинобалет. В 1956-м спектакль произвел фурор на гастролях москвичей в Лондоне и стал отправной точкой для важнейших зарубежных версий ХХ века: Аштона, Макмиллана, Нуреева, Ноймайера.
Тибальд – Анатолий Гридин, Меркуцио – Борис Бланков. 1975 год
Фото © Мариинский театр
В Ленинграде спектакль возобновляли в 1975, 1983 и 1991 годах. Он до сих пор собирает полные залы, и трудно поверить, что музыку «Ромео» когда-то считали антибалетной, а накануне премьеры готовились к провалу.
Джульетта – Ирина Колпакова. 1975 год
© Мариинский театр/ Фото Даниила Савельева
Поединок Меркуцио (Александр Сергеев) и Тибальда (Илья Кузнецов). 2013 год
©Мариинский театр/ Фото Валентина Барановского
Джульетта – Надежда Батоева, Ромео – Александр Сергеев. 2016 год
© Мариинский театр/ Фото Наташи Разиной
Смерть Тибальда и финал второго акта. Ромео – Андрей Ермаков, Тибальд – Данила Корсунцев, Синьора Капулетти – Елена Баженова, Синьор Капулетти – Владимир Пономарёв. Дирижер – Борис Грузин. 20 апреля 2018 года
Финал балета. 1940 год
© Мариинский театр/ Фото Клочкова
В 1940 году рецензенты единодушно отметили, что и в музыке Прокофьева, и в спектакле Лавровского – Вильямса «драма разыгрывается не под южным небом Италии, но в атмосфере прозрачного и холодного воздуха севера»4. В бледно-зеленой ночи финальной картины, в замирающих последних тактах музыки можно угадать петербургскую малокровную весну и белую ночь. Позже Кировский театр инсценировал «Медного всадника», выведя на сцену основателя великого города, но настоящим петербургским балетом, частью петербургского текста оставался именно «Ромео и Джульетта». После войны на кировской сцене бьют фейерверки «Золушки» и трубит в трубы Преображенский полк – в балете больше никто не вглядывается с тоской и надеждой в бледное северное небо.
Богдан Королёк
1 Высказывание музыковеда Светланы Петуховой. Цит. по: Булычева А. Ромео и Джульетта не умирают // Культура. 2008. 17-23 июля. С. 10
2 Яковлева Ю. Мариинский театр. Балет. ХХ век. М.: НЛО, 2005. С. 178.
3 Гаевский В. Бег Джульетты // Дом Петипа. М.: Артист. Режиссер. Театр, 2000. С. 251.
4 Друскин М. Балет «Ромео и Джульетта» С. Прокофьева // Советская музыка. 1940. № 3. С. 12.
