«Сервилия». Сцена из второго действия. Дом Агриппы. Декорации Петра Ламбина по рисунку Константина Иванова.
Ежегодник Императорских театров. 1902–1903

Забеле-Врубель, ее уникальному голосу и драматическому таланту, «Сервилия» во многом обязана образом главной героини. Римский-Корсаков, державший сочинение оперы в секрете, познакомил певицу с музыкой одного из лучших эпизодов – арии «Цветы мои» – в начале ноября 1900 года, задолго до окончания работы над «Сервилией». Забела-Врубель стала первой исполнительницей этой арии и в дальнейшем с успехом пела ее в концертах.

В Мариинский театр «Сервилия» была представлена автором в декабре 1901-го, в репертуар сезона 1902/1903 года ее включили весной 1902-го, а спевки начались ранней осенью. На первом этапе, ввиду болезни Эдуарда Направника, репетиции вел Феликс Блуменфельд. «Ценя его труды, – писал композитор в “Летописи…”, – и сознавая желание его дирижировать моей “Сервилией” самостоятельно, а не в качестве лишь заместителя Направника, я обратился к последнему, тогда уже выздоравливавшему, с просьбою оставить мою оперу за Феликсом. Направник согласился без всякого намека на какую-либо обиду»³. Спектакль ставил Осип Палечек, скрупулезно подошедший к реконструкции деталей быта Древнего Рима. Декорации, созданные Орестом Аллегри, Константином Ивановым и Петром Ламбиным, археологически достоверно воспроизводили Римский форум, атриум, капище Венеры.

Сцена из первого действия. Форум. Декорации выполнены по рисунку Константина Иванова.
Ежегодник Императорских театров. 1902–1903

Премьера оперы прошла в Мариинском театре 1 октября 1902 года с «почетным успехом» (по оценке Римского-Корсакова). Бывший на представлении биограф композитора Василий Ястребцев педантично насчитал 14 вызовов автора, увеличивавшихся по частоте от первого акта к финалу. Ястребцев же описывает забавный случай на генеральной репетиции оперы с участием Валентины Кузы – исполнительницы роли Сервилии. Певицу очень интересовал вопрос, будет ли у нее в третьем акте настоящая прялка. Когда композитор ответил, что ничего не знает об этом, и отправил ее к режиссеру спектакля Осипу Палечеку, Куза вспылила и обозвала Римского-Корсакова «тряпкой». «Зато сегодня, – шутя сказал Николай Андреевич, – она ни с того ни с сего взяла да и облобызала меня»⁴.

Сервилия – Валентина Куза. Открытка 1900-х годов.
Архив Мариинского театра
Валерий – Иван Ершов.
Ежегодник Императорских театров. 1902–1903

Оценка Римским-Корсаковым в «Летописи…» первого исполнения оперы лаконична и непривычно комплиментарна. «…“Сервилия” дана была в прекрасном исполнении. В. И. Куза в партии самой Сервилии была очень хороша; хороши были Ершов – Валерий, Серебряков – Соран и все прочие. Опера была отлично срепетована, и артисты, по-видимому, пели охотно и старательно»⁵. Аналогичная оценка премьере дается в письме композитора к Забеле-Врубель: «Исполнение было очень хорошее»⁶.

Воинственные пляски. Менада – Мария Петипа.
Ежегодник Императорских театров. 1902–1903

И только один певец – Леонид Яковлев – вновь, как и в случае премьеры «Царской невесты», удостоился отдельного критического пассажа, раскрывающего неординарную роль, которую этот исполнитель невольно сыграл в позднем оперном творчестве композитора. «Один лишь Яковлев – Эгнатий, при всем желании своем, был невозможен. В певце этом я чувствовал как бы свой крест, который против воли обязан был нести. Один “Садко” избег участия этого певца. “Снегурочка”, “Царская невеста” и “Сервилия” – все были вконец испорчены его участием. Певец, прокутивший свой голос и проматывавший свое содержание, нуждался в средствах и почему-то постоянно пользовался покровительством дирекции, режиссерской части и капельмейстеров, назначавших его всегда и всюду на первые роли вместо того, чтобы уволить в отставку. С своей стороны, на баритоновые партии я обыкновенно назначал других, дирекция же добавляла и его уже от себя. В конце концов оказывалось, что роль оставалась главным образом за ним. Стыдно милому Феликсу, что и он не оградил меня от Яковлева. Со времени постановки “Царской невесты” я почувствовал какую-то боязнь перед баритоновыми партиями, так как в будущем мне чудилось неизбежное исполнение их на Мариинском театре Яковлевым. И в “Пане воеводе”, и в следующем за ним “Сказании о невидимом граде Китеже” я начал избегать значительных баритоновых партий, заменяя их высокими басами, на что Яковлев уже совсем не годился»7.

Сцена из четвертого акта. «У Локусты». Эскиз декорации Петра Ламбина.
Ежегодник Императорских театров. 1902–1903

Постановка «Сервилии» вызвала большой резонанс. «Газеты отнеслись к ней враждебно-прилично, некоторые холодно»⁸, – писал композитор, несколько даже преуменьшая степень неприятия своей оперы. Так, известный критик и композитор Михаил Иванов, давний недоброжелатель Римского-Корсакова, утверждал в «Новом времени», что в «Сервилии» есть всего несколько хороших страниц музыки. Не отставали рецензенты и других петербургских газет. «Первое представление “Сервилии” доставило композитору много вызовов и аплодисментов. Отсюда дóлжно ли заключить, что новая опера имела успех? Едва ли это так; успех имел только композитор, и совсем не за “Сервилию”; ей предстоит еще завоевать его, и боимся быть прорицателем – усилия едва ли увенчаются: опера слишком слаба, чтобы иметь успех у публики. <…> “Сервилия”… удивительно скучна»⁹.

Сцена из пятого действия. «Капище Венеры». Декорация художника Ореста Аллегри.
Ежегодник Императорских театров. 1902–1903

«В редкой опере есть столько действующих лиц, и притом второстепенных, что, с одной стороны, только затемняет самый ход пьесы, с другой стороны, должно мешать постановке ее на небольших, вообще на частных сценах… Да и актерам нет никакого удовольствия исполнять их: роли незначительны, бессодержательны, они даже не нужны для хода пьесы, делать в них нечего»¹⁰. «В настоящий раз любопытство музыкального мира тем более было возбуждено, что маститый композитор, до сих пор выбиравший исключительно национальные сюжеты, дебютировал с оперой на древнеримский сюжет. Автор совершил самоубийство: в партитуре “Сервилии” ничего нет специфического, корсаковского. <…> Конечно, “Сервилия” есть труд превосходного музыканта и техника. <…> Но она интересна для специалистов, а не для публики»¹¹. Даже хваля декорации, рецензенты при этом унижали музыку оперы. «Для глаза произведение Римского-Корсакова дает, во всяком случае, немало пищи»¹², – писал анонимный автор «Петербургской газеты».

Евгений Пономарев. Эскизы для костюмов Локусты, Менады, Тигеллина.
Санкт-Петербургская государственная театральная библиотека

На сцене Мариинского театра «Сервилия» прошла всего семь раз и была снята с репертуара. «Незаслуженно», – подчеркнул автор в «Летописи…»; в письме к Забеле-Врубель он сообщал, что оперу «дают безо всякой причины крайне редко <…> так что ни об успехе, ни о неуспехе пока говорить нельзя»¹³. Но одну причину – неполные сборы – Римский-Корсаков все же назвал, хотя и остается неизвестным, что послужило тому виной: крайняя ли редкость представлений или нападки газетных критиков. Печально описание композитором последнего представления «Сервилии», состоявшегося 28 ноября 1902 года. «Я полагал, что ввиду всяких нареканий на нее “Нового времени” и других газет публика не особенно наполнит Мариинский театр, и бельэтаж с первыми рядами кресел будут наполовину пусты. Оказалось, что не только бельэтаж, но и 1-й ярус, 2-й ярус были совершенно пусты; 3-й ярус был пуст наполовину; и даже верха наполнены были весьма скудно. Я никогда не испытывал такого неприятного зрелища: публика не поинтересовалась. Публика поверила авторитету бездарных писак и с недоверием отнеслась к моему имени. Если театральная дирекция сделает такую глупость и даст еще раз “Сервилию”, то я на представление, конечно, ни за что не пойду»¹⁴.

Евгений Пономарев. Эскиз костюма и бутафории для Продавца поленты.
Санкт-Петербургская государственная театральная библиотека

На следующий сезон Дирекция наметила «Сервилию» к постановке в Москве – с петербургскими декорациями и костюмами, но затем эта постановка была отложена на год. В итоге премьера оперы в Большом театре не состоялась, что вызвало ощутимую обиду у Римского-Корсакова. На сцену Мариинского театра «Сервилия» в виде спектакля так и не вернулась. В настоящее время опера звучит в концертном исполнении под руководством Валерия Гергиева.
Владимир Горячих

¹ Н. А. Римский-Корсаков. Переписка с Н. И. Забелой-Врубель. М. : ООО «Издательство “Композитор”», 2008. С. 191.
² Римский-Корсаков Н. А. Летопись моей музыкальной жизни. М. : Музыка, 1980. С. 281.
³ Там же. С. 291.
⁴ Ястребцев В. В. Н. А. Римский-Корсаков. Воспоминания : в 2 т. Т. 2. Л. : Гос. муз. изд-во, 1960. С. 259.
⁵ Римский-Корсаков Н. А. Летопись моей музыкальной жизни. С. 291.
⁶ Н. А. Римский-Корсаков. Переписка с Н. И. Забелой-Врубель. С. 278.
⁷ Римский-Корсаков Н. А. Летопись моей музыкальной жизни. С. 291–292.
⁸ Н. А. Римский-Корсаков. Переписка с Н. И. Забелой-Врубель. С. 278.
⁹ Петербургская газета. 1902. № 270.
¹⁰ Новое время. 1902. № 9548.
¹¹ Санкт-Петербургские ведомости. 1902. 3 окт.
¹² Петербургская газета. 1902. № 270.
¹³ Н. А. Римский-Корсаков. Переписка с Н. И. Забелой-Врубель. С. 282.
¹⁴ Там же. С. 285.