«Леди Макбет Мценского уезда». Мариинский театр. 2015 год. В центре: Катерина – Лариса Гоголевская, Сергей – Максим Аксенов 
© Мариинский театр / Фото Валентина Барановского

Премьера оперы Дмитрия Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда» состоялась практически одновременно в Ленинграде и в Москве: 22 января 1934 года в Малом оперном театре, а два дня спустя – на сцене Музыкального театра им. Вл. И. Немировича-Данченко. Вскоре «Леди Макбет» начала победное шествие по миру. В 1935-м ее поставили в Кливленде и Буэнос-Айресе, в Нью-Йорке и Филадельфии, в Братиславе и Стокгольме, в 1936-м – в Любляне, Копенгагене, Цюрихе. В МАЛЕГОТе уже через год после премьеры отмечали пятидесятый спектакль.  А вслед за величайшим триумфом на долю Шостаковича выпало тяжкое испытание: 28 января 1936 года, через день после посещения Сталиным спектакля в филиале Большого театра СССР, в «Правде» появилась очевидно инспирированная вождем разгромная редакционная статья «Сумбур вместо музыки». С тех пор и до 1996 года, то есть ровно шестьдесят лет, «Леди» в России не пускали на порог. Правда, более половины этого срока «Леди Макбет» на отечественной сцене замещалась «Катериной Измайловой» – второй авторской редакцией, премьера которой состоялась в 1962 году в Музыкальном театре им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко. Под этим названием опера обошла десятки оперных сцен СССР и всего мира.

В Большом театре «Катерина Измайлова» появилась лишь на исходе 1980 года – ранее главная государственная, «правительственная» сцена отторгала мятежное искусство Шостаковича. И в Театре им. С. М. Кирова попытки поставить в конце 1950-х годов эту оперу – как подчеркивалось в протоколах, ее «исправленную редакцию» – встретили сопротивление. Друг Шостаковича, профессор Ленинградской консерватории Исаак Гликман вспоминал чеканные фразы, услышанные им в кабинетах Смольного из уст обкомовского секретаря по идеологии: «Я решительно против того, чтобы эта опера игралась в Театре имени Кирова. Пусть ставят, но только в Малом оперном»¹.

Однако в репертуарных планах 1958–1960 годов, в которых фигурировала «Леди Макбет», отмечалось, что «привлечение Д. Шостаковича в наш театр крайне важно, так как он дал свое принципиальное согласие на написание новых произведений для театра»². Выиграть негласное соревнование театров за право постановки реабилитированной оперы Шостаковича стремились дирижер Эдуард Грикуров и завлит Анатолий Дмитриев. В качестве режиссера планировали пригласить Георгия Товстоногова. Но в итоге Товстоногов поставил в Кировском в 1960-м «Семена Котко», а Грикуров, в том же году покинувший театр, дирижировал «Катериной Измайловой» в Малом оперном (1965).

Валерий Гергиев с артистами оперы после премьеры «Катерины Измайловой» в Мариинском театре. 1995 год 
© Мариинский театр / Фото Юлии Ларионовой

В 1995-м, когда отсутствие на главной музыкальной сцене города произведений Шостаковича уже воспринималось как недоразумение, Валерий Гергиев преодолел многолетнее табу. Ставить первую мариинскую «Катерину» позвали Ирину Молостову, режиссера киевской постановки 1965 года, которую Шостакович считал лучшей из виденных им. Сценографию заказали Георгию Цыпину, нью-йоркскому театральному дизайнеру, для которого с «Катерины» началось многолетнее сотрудничество с Мариинским («Летучий голландец», «Война и мир», «Снегурочка», «Игрок», «Кольцо нибелунга»).

Главный вопрос, который предстояло решить в 1995-м: к какой редакции обратиться? К «Леди Макбет», написанной 27-летним композитором, внутренне свободным, дерзким и «не битым», к опере с запредельными по тесситуре партиями, грубыми фразами в либретто и «порнофонией», как выразился один американский критик, в симфоническом эпизоде в сцене насилия или к «Катерине», отретушированной зрелым мастером, до известной степени внявшим партийной критике?

Молостова была всецело за «Катерину», полагая, что «пятидесятилетнего Шостаковича уже коробила некоторая фривольность текста, и отсюда его желание отредактировать либретто, исключить из него выражения, толкающие постановщиков к смакованию насилия, эротики, подчеркиванию сексуальной одержимости главной героини»³.

Людмила Касьяненко (Каторжница), режиссер Ирина Молостова и Ольга Маркова-Михайленко (Сонетка) на репетиции. 1995 год 
© Мариинский театр / Фото Наташи Разиной

Молостова поставила добротный реалистический спектакль по Лескову. Цыпин поместил эту музыкальную драму в тогда еще неожиданные для Мариинского театра декорации, где вместо традиционных расписных кулис и падуг на сцене смонтировали мобильную архитектурную конструкцию. Деревянный «дом» во всю сцену, играя плоскостями, споро съеживался и распахивался в пространстве, а свет, пробивающийся в щели между досками, добавлял сильные колористические эффекты.

Сцена свадьбы. Катерина – Ольга Сергеева, Сергей – Леонид Захожаев. 2009 год 
© Мариинский театр / Фото Наташи Разиной

В сцене свадьбы от дома оставался лишь забор, который с грохотом опрокидывали полицейские, пришедшие арестовывать Катерину. Но особенно зловеще дом трансформировался в финале – в огромные ворота, которые захлопывали перед каторжниками конвоиры. Они читались как метафора тотальной несвободы, которая невольно преодолевала границы сцены.
Однако спор о редакциях не утих. И через год на фестивале «Звезды белых ночей» состоялась их очная ставка: в два дня подряд были показаны обе версии. Но поскольку «Леди» шла в тех же декорациях, с небольшими вариациями в мизансценах, осуществленных режиссером, поставившим и «Катерину», то различия редакций были нивелированы.
Разница ощутима была в исполнительницах заглавной партии.

Борис Тимофеевич – Геннадий Беззубенков, Катерина – Лариса Гоголевская. 1996 год 
© Мариинский театр / Фото Наташи Разиной

Лариса Гоголевская с ее вроде бы неоперным, слегка визгливым в верхнем регистре голосом, бойким темпераментом и кустодиевской купеческой статью сразу отличила Катерину I («Леди Макбет») от Катерины II («Катерина Измайлова») – Ирины Лоскутовой, бережной к интонации, артикулирующей каждое слово, но спокойной, даже чуть холодноватой. Они отражали саму художественную суть произведений. «Леди Макбет» – экспрессионистская музыкальная драма, драма обуреваемой страстями, но задавленной косным бытом женщины, чей анархически свободный протест выплескивался в чудовищных формах. «Катерина Измайлова» гораздо ближе к традиционной и подчеркнуто культивируемой в советскую эпоху социальной трагедии, наподобие «Грозы» Островского.

Сергей – Владимир Галузин. Зиновий Борисович – Леонид Захожаев, Катерина – Ирина Лоскутова. Борис Тимофеевич – Булат Минжилкиев. 1995 год 
© Мариинский театр / Фото Наташи Разиной

На премьере «Катерины» Сергея в очередь с Сергеем Найдой пел Владимир Галузин, сочетающий молодеческую удаль с каким-то демонстративным цинизмом. За год до мариинской премьеры Галузин исполнил Сергея в постановках «Леди Макбет» Метрополитен-опера и Нидерландской оперы. Незабываемы были свекры, Геннадий Беззубенков, Сергей Алексашкин и Булат Минжилкиев, которые аккомпанировали актерски и певчески, каждый своей невестке, в точно найденной «тональности».

Но главное действующее лицо в опере Шостаковича – оркестр, недаром же за ней прочно утвердился эпитет «симфоническая». В оркестре Шостаковича (он же оркестр Гергиева) духовная эманация неотделима от грубо вибрирующей и нежно трепещущей плоти. Кульминацией оперы стал симфонический антракт после убийства Зиновия Борисовича: на звуках пассакальи оркестр медленно всплыл из ямы как зримое воплощение рока. Преступление неминуемо оборачивалось наказанием.

Симфонический антракт (пассакалья) между шестой и седьмой картинами. Дирижер Валерий Гергиев. 2006 год
© Мариинский театр / Фото Наташи Разиной

В дальнейшем сценическая судьба мариинских «Леди» и «Катерины» сложилась так: до 24 марта 1998 года прошло 10 спектаклей «Катерины», в последний, одиннадцатый раз ее исполнили 30 мая 2006-го, на фестивале «Звезды белых ночей», посвященном столетию Шостаковича. «Леди» же, поучаствовав в дуэли 1996 года, вернулась на сцену спустя пять лет (12.08.2001). И с тех пор в театре исполняют первую редакцию оперы. В последние сезоны спектакль словно обрел вторую молодость. Если за предыдущие пятнадцать лет «Леди Макбет» исполнили всего десять раз, то в 2015–2017 годах зрители увидели целый парад новых вводов, один убедительнее другого: Сергей Семишкур (Сергей), Сергей Скороходов (Зиновий Борисович), Екатерина Соловьёва (Катерина), Шота Чибиров (Задрипанный мужичонка) и многие другие артисты с азартом перевоплощаются в героев Шостаковича.

Екатерина Соловьёва (Катерина) и Сергей Семишкур (Сергей). 2016 год
© Мариинский театр / Фото Наташи Разиной

Евгения Муравьёва (Катерина), Станислав Трофимов (Священник), Андрей Попов (Задрипанный мужичонка) были приглашены летом 2017 года участвовать в спектакле Андреаса Кригенбурга и Мариса Янсонса на Зальцбургском фестивале. Причем Муравьёва поначалу должна была петь лишь Аксинью, но в трех последних спектаклях заменила заболевшую Нину Штемме и получила единодушную восторженную оценку в роли Катерины.

Евгения Муравьёва (артистка театра «Санктъ-Петербургъ опера») в мариинском спектакле. 2017 год
© Мариинский театр / Фото Наташи Разиной

И наоборот, в Петербурге летом 2017 года голландская певица Эва-Мария Вестбрук, исполнявшая партию Катерины в спектакле Мартина Кушея в Нидерландской опере в 2006 году и затем певшая ее в Ковент-Гарден, Мет, Венской опере, влилась в мариинский спектакль. Ее свекром вновь стал Владимир Ванеев, один из лучших исполнителей этой роли и партнер Вестбрук по нидерландской постановке.

Эва-Мария Вестбрук (Катерина) и Владимир Ванеев (Борис Тимофеевич). 2017 год
© Мариинский театр / Фото Наташи Разиной