Акакий Акакиевич – Андрей Иванов, Девушка – Яна Селина. 2006 год 
© Мариинский театр / Фото Наташи Разиной

Одноактный балет на музыку Шостаковича из кинофильма «Одна» (1931) и спектакля «Условно убитый» (1931) появился в афише Мариинского театра в рамках вечера молодых хореографов. Ориентированная на эксперимент творческая мастерская фестиваля балета «Мариинский» в 2006 году не стала исключением. В случае с «Шинелью» эксперимент читался уже в сопоставлении названия (с очевидной отсылкой к сюжетному балету и русской литературе) и имени постановщика – американца, познакомившего Мариинский театр с хореографией Уильяма Форсайта. Бывший танцовщик и ассистент Форсайта, к тому времени уже поставивший семь его балетов в двадцати пяти компаниях, Ноа Д. Гелбер много лет распространял по миру его философию движения, снимался в пособиях по импровизации, являясь проводником идей Форсайта: внимания к физике тела, а никак не к историям, которые с помощью тела можно рассказать.

Не читавший до участия в проекте повесть «Шинель», Ноа Д. Гелбер сделал ее танцевальное воплощение вполне в гоголевском духе: нашлось в нем место и фантасмагории, и трагедии. Удалось это благодаря не только выдумке хореографа, но и ярким актерским работам Андрея Иванова (Акакий Акакиевич) и Ислома Баймурадова (Портной).

Портной – Ислом Баймурадов, Акакий Акакиевич – Андрей Иванов. 2006 год 
© Мариинский театр / Фото Наташи Разиной

Кто бы ни наделил Акакия Акакиевича богатством и сложностью внутреннего мира – задумывавший балет хореограф или работавший над ролью артист, чьей бы заслугой ни был по-мефистофелевски притягательный образ Портного, продающего Акакию Акакиевичу прикосновение к мечте, зрители приняли спектакль, и в отличие от подавляющего большинства работ, сделанных на мастерской молодых хореографов, «„Шинель“ по Гоголю» вошла в репертуар. Сюжет в балете был изложен вполне внятно; индивидуальные пластические характеристики персонажей раскрывались в вариациях; шинель, летавшая, затем выраставшая до колосников и буквально накрывавшая героя, а в финале превращавшаяся в ворох тряпок, наглядно воплощала авторское прочтение гоголевского текста. Хотя Шостакович, чья острая и смелая музыка сопровождала манипуляции с реквизитом, писал, конечно, не об этом.

Контекст создания использованных в спектакле ранних сочинений композитора был ни при чем: ни история о борьбе выпускницы Ленинградского педтехникума начала 1930-х за права алтайских шаманов, рассказанная в первом звуковом фильме Козинцева и Трауберга «Одна», ни пародийное представление учений по гражданской обороне в эстрадно-цирковом ревю «Условно убитый» никакого отношения к «„Шинели“ по Гоголю» не имели. Фрагменты партитур Шостаковича были подобраны и смонтированы в соответствии с сюжетом балета.
Ольга Макарова