Мариинский театр первым в России включил в свой репертуар оперное творчество Рихарда Штрауса. В 1910 году директор Императорских театров Владимир Теляковский пригласил в Мариинский Альберта Коутса – молодого англичанина, выпускника Лейпцигской консерватории, ученика прославленного дирижера Артура Никиша. Коутс несколько лет до того работал дирижером-ассистентом в Лейпцигской и Дрезденской операх, хорошо знал современный репертуар и был большим ценителем творчества Рихарда Штрауса (премьеры первых опер Штрауса – «Саломеи» и «Электры» – состоялись как раз в Дрезденской опере в 1905 и 1909 годах соответственно). Петербургский музыкальный мир дирижер знал тоже неплохо, поскольку провел юность в русской столице и даже брал уроки композиции у Римского-Корсакова. Неудивительно, что именно с таким просвещенным «варягом» Теляковский связывал надежды на обновление репертуара в Мариинском. Характерно, что Направник, многолетний глава Императорской оперной труппы, о назначении коллеги узнал из газет. Коутс хотел поставить в Мариинском театре «Саломею», но не смог этого сделать из-за цензурных ограничений, связанных со скандальной трактовкой библейского сюжета. В 1912 году дирекция решила обратиться к «Электре».
«Электра». Афиша премьерного спектакля. Февраль 1913
© Архив Мариинского театра
Премьера постановки состоялась 18 февраля 1913 года. Над спектаклем работали два проверенных сотрудника Теляковского: режиссер Всеволод Мейерхольд и художник Александр Головин. Спектакль готовился тщательно: Мейерхольд провел шестьдесят репетиций, Коутс – сто пятьдесят! В театре в то время его называли Альберт Электрович.
Всеволод Мейерхольд, Владимир Теляковский, Альберт Коутс. 1910-е
Санкт-Петербургская государственная театральная библиотека
Центральный архив кинофотофонодокументов Санкт-Петербурга (далее – ЦГАКФФД СПб)
Хотя Гофмансталь модернизировал античный сюжет, постановщики вдохновлялись, по признанию Мейерхольда, «красками и линиями микенской культуры». В эскизах костюмов и декораций Головин использовал результаты последних археологических раскопок на Крите. Подобная архаизация «Электры», по мнению режиссера, полностью согласовывалась с музыкой Штрауса.
Александр Головин, Михаил Зандин. Эскизы костюмов Хризотемиды и прислужницы. 1912
Санкт-Петербургская государственная театральная библиотека
На титульную партию из Москвы была приглашена артистка Большого театра Наталия Ермоленко-Южина, остальные партии пели артисты Мариинского. Опера исполнялась на русском языке в переводе поэта Михаила Кузмина.
На премьеру чуть не явился сам композитор! Рихард Штраус в январе 1913-го приехал в Петербург на гастроли, для выступления с Придворным оркестром. В концертах 24 и 25 января он исполнил в зале Дворянского собрания свои симфонические поэмы «Дон Жуан», «Тиль Уленшпигель», «Жизнь героя», «Смерть и просветление», Домашнюю симфонию, вступление к опере «Гунтрам» и «Танец Саломеи». Петербургские газеты бурно обсуждали его приезд, его музыку, реакцию публики. В эти же дни Штраус посетил репетицию «Электры». Теляковский вспоминал: «Он очень одобрил нашего, тогда еще совсем молодого, капельмейстера Коутса. <…> Сняв пиджак, сам стал дирижировать репетицию и делал некоторые указания. От оркестра нашего он пришел в восторг». Штраус настолько остался доволен постановкой, что хотел перенести ее в Берлин. В беседе с Мейерхольдом композитор выразил желание приехать на следующий год в Петербург, чтобы дирижировать «Электрой».
Рихард Штраус на репетиции с Придворным оркестром в зале Дворянского собрания (ныне – Большой зал Филармонии). Январь 1913
ЦГАКФФД СПб
Мнения петербургских критиков о спектакле разошлись, однако значимость самого события была очевидна всем. «Театральная аудитория отнеслась к “Электре” в высшей степени двойственно, – писал авторитетный музыкальный критик Вячеслав Каратыгин. – Большинство с негодованием отвергло произведение Штрауса, находя его непонятным и безобразным по музыке. Меньшинство сочло 18 февраля одним из крупнейших художественных праздников минувшего сезона. <…> Со сцены веяло археологией. А из оркестра неслись вопли, крики, стоны, в судорогах корчилась растерзанная душа композитора, неврастеника-импрессиониста самоновейшей формации! Контраст получался разительный!» Сам Теляковский, как обычно, бесстрастно записал в «Дневнике»: «Присутствовал на 1-м представлении “Электры” в Мариинском театре. Сбор был почти полным по возвышенным ценам. В конце раздались аплодисменты, и довольно продолжительные, но было несколько шиканья. <…> Оркестр и Коутс были бесподобны, артисты тоже хорошо справились со своими партиями <…> но очень мешали жесты и манера держать руки, навеянные Мейерхольдом». Спектакль, на которые затратили столько сил и средств, прошел лишь три раза.
С началом Первой мировой войны все немецкие оперы исчезли из репертуара российских театров. После Октябрьской революции, в эпоху советского модернизма музыка Штрауса вновь зазвучала в Мариинском, который теперь назывался Государственным академическим театром оперы и балета. Это было время интенсивного культурного обмена между СССР и европейскими странами. В Ленинграде и Москве гастролировали европейские музыканты первой величины: Франц Шрекер, Дариус Мийо, Альфредо Казелла, Альбан Берг; на советских сценах исполнялись их произведения. Сочинения Штрауса ставили в один ряд с «Дальним звоном» Шрекера (1925), «Любовью к трем апельсинам» Прокофьева (1926), «Воццеком» Берга (1927). За это десятилетие в ГАТОБе прошли две штраусовские премьеры.
6 июня 1924 года впервые была поставлена опера «Саломея». Режиссером выступил Иосиф Лапицкий, который долгое время возглавлял экспериментальный театр «Музыкальная драма». Оформили спектакль художники Михаил Курилко и Макарий Домрачев. Репетиции начались под управлением опытного Эмиля Купера, однако после эмиграции дирижера за пульт встал молодой Владимир Дранишников, который и провел премьеру.
Владимир Дранишников – главный дирижер театра в 1925–1936 годах
ЦГАКФФД СПб
Заглавную партию блистательно исполнила Валентина Павловская, Ирода пел Иван Ершов – эта партия стала последней сценической работой великого артиста. Опера шла на русском языке в переводе певца Сергея Левика. До 1929 года было дано тридцать спектаклей.
Саломея – Валентина Павловская, Ирод – Иван Ершов. 1925
ЦГАКФФД СПб
Сергей Левик в своих «Записках оперного певца» вспоминал: «Страшно становилось, когда, как бы убегая от самого себя, Ершов, цепкими пальцами, по-бабьи подняв полу хитона, взбирался вверх по лестнице и голосом, сдавленным от ужаса перед собственным злодеянием, бросал своим слугам: “Убейте эту женщину!” В этой партии я обратил внимание на какую-то особенно острую дикцию Ершова. В ней не было обычной плавности его русской речи: гласные звуки как бы сокращались в своей длительности и с трудом продирались сквозь согласные звуки – особенно сквозь шипящие и свистящие. Самые звучания слов кололи ухо слушателя задолго до того, как их смысл доходил до его сознания. В моем переводе была фраза: “Твоих жемчужных дивных зубок след на плодах видеть хочу”. Я спросил Ершова, почему он заменил слово “видеть” словом “зреть”. “Нужно что-нибудь острое, – ответил он со свойственной ему живостью, нередко смахивавшей на запальчивость. – Нужно что-нибудь поострее, чем «в» и «д». З-зреть хочется, с-след зубов ззре-еть, а не видеть”».
Успех «Саломеи» побудил руководство театра – режиссера Сергея Радлова и Владимира Дранишникова – обратиться еще к одной опере Штрауса, «Кавалеру розы». Премьера состоялась 24 ноября 1928 года.
В конце 1920-х от постановщиков гедонистской оперы, прославляющей беззаботную венскую жизнь, ожидалась сатирическая трактовка. Критик Валериан Богданов-Березовский подчеркивал это в анонсе к премьере: «По своей музыкальной ценности опера – бесспорно удачное “приобретение” в репертуаре, драматургическая же ее канва (сюжет Гофмансталя), будучи в достаточной степени чуждой нам по идеологии, позволяет, однако, в силу развитого самими авторами комедийного начала, возможность гротескового заострения действия в плане общественной сатиры». Премьера прошла при переполненном зале. Партию Маршальши исполнила Роза Изгур, участвовавшая во многих современных постановках тех лет. Октавиана в год своего дебюта пела Софья Преображенская, партию Софи – Розалия Горская, барона Окса – Павел Журавленко. Опера исполнялась на русском языке, в переводе Михаила Кузмина.
Павел Журавленко в роли барона Окса, окруженного слугами. Эскиз костюма барона Окса, созданный Елизаветой Якуниной. 1928
© Архив Мариинского театра
Сильное впечатление на зрителей произвела новейшая немецкая сценическая аппаратура, создававшая эффект «плывущих облаков». «Для оперного театра это увлекательные возможности омузыкаленной светописи», – признавался в интервью Сергей Радлов.
Запрос на сатиру постановщики не удовлетворили, и спектакль получил множество критических отзывов. «Режиссер подошел к комедии, как к акварели или гравюре XVIII века, и решительно отказался от показа ее в плане социальной сатиры, считая таковой подход не соответствующим музыке и поэтому “делом недобросовестным”, – писал критик Алексей Гвоздев. – Такое истолкование музыки Штрауса является спорным и не единственно возможным. Но оно-то и определило весь характер спектакля, выбор художника и разверстку игры вне бытового плана». Известный музыковед Иван Соллертинский высказался еще жестче, назвав постановку «рахитической стилизацией».
Начиная с 1930-х годов оперы Штрауса исчезают с афиш главной ленинградской оперной сцены. Почти семидесятилетнюю паузу прервал Валерий Гергиев. В репертуарной политике маэстро оперы Штрауса занимают важное место. Постепенно, наряду с вагнеровской коллекцией, в Мариинском театре складывается и собственная штраусовская коллекция. Некоторые постановки сохраняются в репертуаре годами, некоторые – сменяются новыми режиссерскими решениями. Все оперы исполняются на языке оригинала – за исключением отдельных сцен «Ариадны на Наксосе», где русский язык обусловлен особенностью самого произведения.
Валерий Гергиев на репетиции
Фото: Александр Дроздов. © Архив Мариинского театра
30 июня 1995 года в афишу Мариинского вернулась «Саломея». Это был второй спектакль русско-американского сценографа Георгия Цыпина, который незадолго до того дебютировал на мариинской сцене «Катериной Измайловой». Вероятно, по его рекомендации в Петербурге оказалась и Джули Теймор, с которой ранее он работал над «Царем Эдипом». Триумфы Теймор как постановщика будут еще впереди: в 1997-м на Бродвее выйдет мюзикл «Король Лев», а в 2007-м – фильм-мюзикл «Через Вселенную» с песнями «Битлз». Петербургская «Саломея» воспринималась как экспромт. По словам критиков, спектакль отличало сочетание манерности и прямолинейности. «Седой Шаман поводил белым кругом, закрывая черную луну, и поцелуй Саломеи отрубленной головы Иоканаана проецировался тенью на этот шаманский круг» (Елена Третьякова).
Иоканаан – Александр Морозов, Саломея – Любовь Казарновская
Фото: Юлия Ларионова. © Архив Мариинского театра
«Цыпин разместил на сцене нечто вроде руин Вавилонской башни (находящейся за пол-Библии от Ирода), “уронив” линию горизонта и увидев сцену словно взглядом пророка, томящегося в колодце. <…> Невесомо плавающая прозрачная луна, круги, лучи, проекции, театр теней, изящное бумажно-архитектурное кружево, близкое давнему питомцу МАРХИ, – вся эта визуалистика не оказалась в излишнем контрасте с музыкой, сказочной и нереальной, но вряд ли что-либо о ней поведала» (Петр Поспелов).
Ирод – Константин Плужников, Иродиада – Евгения Целовальник.
Костюмы по эскизам Георгия Месхишвили
Фото: Юлия Ларионова. © Архив Мариинского театра
Опера исполнялась на немецком языке. До 1998 года было дано шестнадцать спектаклей. В 1998-м в партии Саломеи на сцене Мариинского театра дебютировала Млада Худолей – одна из лучших штраусовских певиц мариинской труппы. Спустя несколько лет, в 2000 году, театр решил сделать новый спектакль. Из Великобритании был приглашен режиссер Дэвид Фриман, чья постановка «Огненного ангела» Прокофьева в 1991-м была столь новаторской и убедительной, что пережила несколько возобновлений. Увы, с «Саломеей» этого не случилось.
Саломея – Валерия Стенькина, Ирод – Николай Гассиев, Иродиада – Юлия Герцева
Фото: Наташа Разина. © Архив Мариинского театра
По словам критика Елены Третьяковой, вышел «этнографический и почти реалистический спектакль с настоящими песками и пальмами. Фриман превратил мистическую историю чуть ли не в бытовую, когда героиня натурально раздевается, танцуя перед Иродом». Заглавную партию на премьере исполнила Валерия Стенькина. После тринадцати спектаклей опера «Саломея» надолго покинула мариинскую сцену, уступив место другим штраусовским постановочным экспериментам.
Одним из них стала «Ариадна на Наксосе». В 2004 году спектакль доверили французскому режиссеру Шарлю Рубо, уже осуществившему в начале 2000-х в Мариинском постановки опер «Турандот», «Травиата», «Самсон и Далила». Рубо перенес свой спектакль из Марсельской оперы (сценография Жан-Ноэля Лавевра и Кати Дюфло).
Сцена из спектакля
Фото: Наташа Разина. © Архив Мариинского театра
В Петербурге он получил сдержанные оценки. «Спокойно, чинно, без баловства, – делилась своими впечатлениями критик Гюляра Садых-заде. – Ни открытий, ни откровений, ни даже сколько-нибудь заметного наслаждения эстетскими играми, предлагаемыми авторами». В спектакле играли воспитанники Академии молодых оперных певцов. Титульную партию исполнила Милана Бутаева, партию Цербинетты – Анастасия Беляева, Композитора – Надежда Сердюк, Вакха – Август Амонов. Спектакль прошел шестнадцать раз.
Совсем другой резонанс вызвала постановка «Электры» в 2007 году (премьера – 6 мая). Британская команда – режиссер Джонатан Кент и сценограф Пол Браун – создала спектакль, до сих пор собирающий аншлаги.
Электра – Лариса Гоголевская
Фото: Наташа Разина. © Архив Мариинского театра
Титульную партию пела Лариса Гоголевская. Ее героиня никого не оставила равнодушным. «Особый героизм [в этой опере] требуется от женщин. Для Мариинки, где сформировалась команда закаленных Вагнером солистов, и это не проблема. Партию сестры Электры мужественно пропела Млада Худолей, матери – Елена Витман. Но главное, что в театре есть исполнительница партии Электры, которую просто осилить с начала до конца (несмотря на то что опера недлинная и идет без антракта), – уже подвиг. Это – Лариса Гоголевская, знаменитая Изольда в “Тристане” Дмитрия Чернякова, прекрасная Мачеха в недавней здешней “Енуфе”. “Электра” просто превратилась в ее бенефис. <…> Дело не только в силе, тембре и выносливости голоса, но и в невероятном трагедийном даровании, из-за которого одно присутствие на сцене этой отважной, принципиально антигламурной певицы наэлектризовывает всё вокруг» (Екатерина Бирюкова).
Вся команда постановщиков была номинирована на «Золотую маску», а Лариса Гоголевская награждена этой престижной премией. В роли Электры на сцену Мариинского театра выходили также Елена Панкратова и Ксения Григорьева. «Электра» дается в Мариинском регулярно, хотя и нечасто – один-два раза в сезон.
В 2000-х годах под руководством Валерия Гергиева в мариинской труппе сложился ансамбль штраусовских голосов, с блеском выдерживающих колоссальные нагрузки партитур «Рихарда Второго». После триумфа «Электры» театр обратился к опере, никогда до этого в России не ставившейся, – к «Женщине без тени». Премьера состоялась 16 ноября 2009 года.
Императрица – Млада Худолей, Кормилица – Ольга Савова
Фото: Наташа Разина. © Архив Мариинского театра
«Заданное Штраусом и его либреттистом Гуго фон Гофмансталем параллельное двоемирие (“высокий” мир представлен отношениями Императора и его супруги, низкий – сварами Красильщика и его жены) вылилось в сценографии Пола Брауна в антагонизм двух театральных миров. В первом царствует саркастично поданный поэтичный китч, сказочная оперная красивость: спускающиеся из-под колосников золоченые муляжи рыб, сапфировые гибискусы и ведущие в никуда красно-шафранные двери. Во втором столь же иронично отражена колющая правда жизни театрального натурализма: цех-гараж, бюджетное авто, стиральные машины, старая мебель и черно-белый телевизор. Два первых акта спектакля эти пространства сосуществуют мирно, но в третьем действии встреча их представителей оборачивается взаимным распадом: вырванный с корнем цветок зависает в воздухе, болтается в невесомости машина, парят стиральные автоматы. В финале квартет преодолевших все амурно-эзотерические мытарства главных героев оказывается на совершенно пустой сцене. Прочесть не слишком значительную мысль постановщиков не составляет никакого труда: любовь способна преодолеть границы и условности любых миров» (Дмитрий Ренанский).
Барак – Эдем Умеров, Жена Барака – Ольга Сергеева
Фото: Наташа Разина. © Архив Мариинского театра
Исполнявшая партию Императрицы Млада Худолей была номинирована за эту работу на премию «Золотая маска». Императора пел Август Амонов, красильщика Барака – Эдем Умеров, Жену Барака – Ольга Сергеева, Кормилицу – Елена Витман. Критик восхищался: «Гергиев Штраусовым роскошествам конгениален. Блок писал об одних стихах, что те “омывали и пропитывали, и жгли солью музыкальных волн души многих из нас”, – так же в день премьеры жег и гергиевский оркестр» (Дмитрий Циликин). Мариинский – единственный в России театр, поставивший это сложнейшее произведение и продолжающий исполнять его в каждом сезоне. В 2011 году спектакль Джонатана Кента был записан на лейбле Mariinsky.
8 марта 2011 года состоялась премьера новой постановки «Ариадны на Наксосе» в Концертном зале Мариинского театра. Спектакль австрийского режиссера Михаэля Штурмингера оформили Андреас Донхаузер и Ренате Мартин. Заглавную партию пела Анна Маркарова, Цербинетту – Ольга Пудова, Вакха – Сергей Скороходов.
Бригелла – Артем Мелихов, Арлекин – Андрей Бондаренко, Цербинетта – Ольга Пудова, Скарамуш – Андрей Илюшников, Труффальдино – Андрей Серов
Фото: Наташа Разина. © Архив Мариинского театра
Пролог и сцены комедии дель арте исполнялись на русском языке, арии и ансамбли – на немецком. Спектакль прошел одиннадцать раз. В постановке Штурмингера участвовала популярная киноактриса Ингеборга Дапкунайте, приглашенная режиссером на разговорную роль Мажордома. В ее исполнении домоправитель превратился в личного секретаря современного нувориша. Актриса назвала свое выступление «приключением». «Худенькая фигурка кинодивы в облегающем фрачном костюмчике с галстучком пролила свою каплю на мельницу режиссерской концепции, пощекотавшей нервы злободневностью: звезды должны быть на службе у олигархов» (Владимир Дудин).
9 февраля 2017 года состоялась премьера новой «Саломеи». В оперном спектакле дебютировал известный драматический режиссер Марат Гацалов. Постановку оформили латвийские художники Моника Пормале (сценография), Роландс Петеркопс и Марите Мастина-Петеркопа (костюмы), Катрина Нейбурга (видеографика). Художник по свету Александр Наумов получил «Золотую маску». В титульной партии этой «Саломеи» в Мариинском театре с блеском дебютировала Елена Стихина.
Саломея – Елена Стихина, Ирод – Андрей Зорин, Иродиада – Лариса Гоголевская
Фото: Михаил Вильчук. © Архив Мариинского театра
«Я запретила себе любые подделки, наподобие окровавленной головы Иоанна Крестителя на серебряном блюде. Моей задачей было создать сложные образы, выходящие за рамки простых иллюстраций к тексту, – признавалась сценограф Моника Пормале. <…> Я воспринимала Иоанна Крестителя и Саломею как две части единой структуры: одна воплощает духовное, рациональное, другая – бессознательное, телесное. Поэтому я и искала некую архитектоническую конструкцию, объединяющую эти полюса».
Роландс Петеркопс, Марите Мастина-Петеркопа (MAREUNROL’S). Эскизы костюмов Иоканаана, Саломеи, Нарработа. 2017
«В этой постановке “Саломеи” зритель видит четко выстроенную и сверстанную без единой лишней детали концепцию, все составляющие которой ладно подогнаны друг к другу, – писала критик Наталья Сиверина. – Ее впору сравнить со строением в стиле Баухауза, в котором красота и эмоция проистекают из функциональности. Внутри этого замысла художники по костюмам могли бы одеть персонажей в абстрактную прозодежду, однако, они выбрали более эмоциональный подход, придумав “историю в истории”, добавив красок, как ни парадоксально это звучит по отношению к костюмам в черно-белой гамме, всему спектаклю. Для “Саломеи” художники придумали эстетику некоего абстрактного, неведомого народа. Так же как в свое время Александра Экстер и Надежда Ламанова создали для фильма Якова Протазанова “Аэлита” марсианскую эстетику тела и костюма».
«Саломея» продолжает украшать репертуар Мариинского театра, оставаясь в нынешней афише одним из самых авангардных и необычных спектаклей.
27 – 29 июня 2024 года пройдут премьерные спектакли новой постановки «Ариадны на Наксосе». Музыкальный руководитель – Валерий Гергиев. Режиссер-постановщик – Сергей (Геннадьевич) Новиков, художник-сценограф, и художник по костюмам – Сергей (Сергеевич) Новиков, художник по свету – Руслан Майоров, художник по видео – Дмитрий Иванченко, хореограф – Максим Недолечко, ответственный концертмейстер – Оксана Клевцова.
Сергей (Сергеевич) Новиков. Эскизы костюмов для партий Бахуса, Тезея и нимфы Эхо. 2024
© Архив Мариинского театра
Рассказывает режиссер Сергей (Геннадьевич) Новиков: «Театр как живой организм – одна из ключевых тем нашей постановки. Зрители, которые придут на спектакль в Мариинский театр, в определенные моменты станут одновременно и гостями “в доме богатого господина” (который в первой версии “Ариадны” был мольеровским Журденом). Они увидят и “культурную программу” званого вечера, и подготовку к нему. Планшет домашней сцены повернется одиннадцать раз, показывая и лицевую ее сторону, и бэкстейдж, где нашлось место и интригам, и взаимовыручке, и любви, и предательству. А кроме того, зрители заглянут на театральную кухню, где уживаются соперничество и сотворчество – то, без чего не обходится ни один настоящий театр».
Выставку подготовили Христина Батюшина и Анна Петрова. Корректор – Андрей Бауман. Архивная служба: Ольга Овечкина и Елена Лолло. Реализация на сайте: Артем Бурдов и Анна Рабзина.
Благодарим Санкт-Петербургскую государственную театральную библиотеку и ее директора Анастасию Гай за любезно предоставленные иллюстрации.
