Представление балета «Жизель» 17 июня посвящено легендарной Жизели ХХ века, Ольге Александровне Спесивцевой.
За полуторавековую историю балета «Жизель» многие выдающиеся танцовщицы всего мира вписали краски индивидуального прочтения в романтический образ его героини. Однако в ассоциативном ряду Жизель – балерина одним из первых возникает имя Ольги Спесивцевой. Ее Жизель в Мариинском театре 1910-1920-х пленяла современников «способностью нести с собою будущий звук, безмолвный клубок настроений» (так отзывался о балерине в этой роли критик Аким Волынский). В Париже, к 1920-м основательно забывшем о рожденном на его сцене романтическом шедевре, спесивцевская трактовка Жизели в возобновленном балете стала эталоном и примером для подражания для целого поколения исполнительниц. А для потомков Жизель Спесивцевой превратилась в легенду. Легенда родилась не столько из восторженных воспоминаний зрителей и партнеров Спесивцевой по сцене, сколько из трагического пересечения личной судьбы артистки с судьбой ее любимой героини. Сценическая жизнь балерины, как и вымышленная жизнь персонажа, была прервана борьбой с душевным недугом. Только сконцентрированный в спектакле в несколько минут сценического времени эпизод сумасшествия в реальной жизни растянулся на долгие почти 30 лет.
Юной артисткой готовя в Петербурге партию Жизели, Спесивцева посещала клиники для душевнобольных, наблюдала за их поведением, добиваясь достоверности жеста, взгляда. Поиск правды в изображении персонажа был актуален в годы ее творческого становления. И это было тем немногим из веяний времени, что приняла балерина. После окончания Петербургского театрального училища пришедшая в Мариинский театр в 1913 году, она была свидетельницей поисков Фокина, но осталась к ним равнодушной. В 1920-е откликнувшись на предложение присоединиться к труппе Дягилева, Спесивцева оказалась в эпицентре художественных экспериментов, на нее ставил балет Баланчин, а она искала предлога отказаться от участия в премьере. Не удалось заинтересовать Спесивцеву новой хореографией и Лифарю, уже позже, в начале 1930-х, в Парижской опере. Ольга Александровна осталась верна классике, которой с детства любовалась в Мариинском театре, к исполнению которой так подходило ее утонченное прекрасно выученное тело. Свое полноценное творческое существование она видела только в подготовленных в России, еще до отъезда на Запад «Жизели», «Лебедином озере», «Спящей красавице», «Эсмеральде». Менялся мир, менялись окружавшие Спесивцеву люди, а она снова и снова перевоплощалась в Жизель и с упоением исполняла партию своей судьбоносной героини – сначала на петербургской сцене, затем на европейских, американских.
И когда к забытой всеми 87-летней балерине, жившей в благотворительном пансионе, оторванной от сцены, от мира, пережившей два десятилетия заточения в психиатрической клинике, приехал ее бывший партнер Антон Долин снимать фильм о легендарном балете, Спесивцева вспоминала о том, как ее Жизель начиналась, называла тех, с кем танцевала свою главную роль. Ушли близкие, остались в прошлом признание и слава, оказался закрытым путь на родину, и только Жизель навсегда осталась с ней.
Ольга Макарова
| user_name | | Выход |
