– В чем для вас заключается основная идея оперы «Фауст»?
– Я думаю, центральная идея оперы – сделка с дьяволом. Причем не важно, является дьявол самостоятельной сущностью или просто олицетворением темной стороны каждого человека. Совершая сделку с дьяволом, вы поступаете плохо и должны чувствовать свою вину. К тому же это очень серьезный шаг. В начале оперы мы видим человека на грани отчаяния, его жизнь кажется совершенно бессмысленной. Это немолодой человек, скорее даже пожилой – мне он видится шестидесятилетним. Он глубоко верует и стремится отыскать истину. Но религия не дает ему полного удовлетворения, поэтому он постоянно что-то ищет, исследует, пытается постигнуть разумом смысл жизни. Он никогда не пробовал перестать думать и просто быть человеком. Возможно, его даже пугает эта сторона себя самого. У Гёте Маргарите четырнадцать лет, поэтому я сразу вспомнила «Лолиту» и осознала, что Фауст похож на Гумберта. Упомянутая мысль и подтолкнула меня к режиссуре. Я вдруг поняла, как можно рассказать эту историю. Четырнадцать лет – очень юный возраст, Фауст как минимум на сорок лет старше. Отсюда и сделка с дьяволом, ведь пожилому человеку не полагается любить четырнадцатилетнюю девушку. Тут кто угодно почувствует себя виноватым. Итак, в сюжете меня прежде всего заинтересовало сходство с «Лолитой». К тому же Набоков был русским, и мне хотелось это обыграть.
– Гёте завершил «Фауста» в пожилом возрасте, когда сам был влюблен в девушку. В чем-то это автобиографическая история.
– Но ведь начал он в двадцать пять. Писал текст очень долго. Не исключено, что автобиографический элемент здесь присутствует, хотя, на самом деле, пожилые мужчины нередко влюбляются в молодых женщин. Однако даже раньше, когда подобная страсть не была противозаконной, все понимали, что это неправильно. Инстинктивно мужчины чувствовали, что разница в возрасте слишком велика. Конечно, Маргарита уже не дитя, однако она очень юна и только учится быть женщиной. Здесь важно понять, что Фауст стыдится своих поступков. Возможно, он уже давно борется с этим влечением, пытаясь его подавить. Возможно, у него появляются опасные мысли; возможно, он с интересом смотрит на девушек, но каждый раз одергивает себя, говоря: «Я не поддамся этой слабости». Вот почему он одинок, не женат и не окружен семьей. В определенном смысле Фауст невинен: он чувствует, что поступает плохо, но не знает, чем это обернется. Она – молодая невинная дева, а он – старый невинный юноша, который поначалу страшится собственных действий, поскольку они несут для него эмоциональный риск. Может быть, раньше он просто боялся рисковать – всегда хотел, но не позволял себе. А сейчас, находясь на грани отчаяния, он решается последовать за своим внутренним дьяволом и заключает с ним сделку. Но это лишь усиливает страх. Он встречается с темными силами, и дьявол уже сидит на его плече.
– То есть дьявол в опере – часть его, а не самостоятельная сущность?
– Думаю, да. Именно поэтому дьявол просыпается по утрам вместе с Фаустом. Фауст и дьявол выглядят абсолютно одинаково. Я «разделяю» их лишь в самом начале, когда Фауст еще движется по своему горестному пути. Тем не менее они – единое целое и всегда остаются единым целым. Для меня не важно, будут слушатели видеть в нем самого Фауста или воплощенное мировое зло, ведь в конечном итоге это лишь разные способы описания нашей темной стороны. В моей жизни был период, когда я чувствовала себя верующей. Интересно наблюдать за верующим человеком, который совершает неугодные Богу поступки. Это вовсе не то же самое, что деяния неверующего. Фауст одержим мыслями о Боге и зачарован мыслями об аде. Он ищет свою душу, но не знает, где искать. Тогда он призывает духов. Он желает отведать плодов с древа познания, прекрасно понимая, что это опасно и может прогневить Бога. Во многих эпизодах я использую символику церковных обрядов – не только в сцене, где фигурирует церковь. Эти обряды искажаются по мере того, как Мефистофель завладевает душами Фауста и Маргариты. Кроме того, я обращаюсь к теме смерти. Фауста привлекает смерть; во время увертюры он уже был на грани самоубийства. Он ходит по могилам, в том числе по своей собственной. Все сцены оперы – результаты исследований Фауста, и все они – часть его вины.
– Это очень интересно, поскольку считается, что Гуно в своей опере хотел подчеркнуть лирическую линию, а не философскую или религиозную. В вашей трактовке на первый план выходит религиозная тематика?
– Я выделяю и религиозную, и философскую линии. Музыка Гуно прекрасна, но к его лиризму я не хочу ничего добавлять. Под красивую музыку нет смысла показывать милую, романтичную историю. Интересно слушать прекрасную музыку, в то время как на сцене действуют темные силы. Этот удивительный контрапункт влияет на восприятие музыки: вы слышите ее красоту, но при этом чувствуете опасность. В музыке «Фауста» нужно слышать опасность. Я знаю, что Валерий Гергиев продирижирует ею великолепно. Это блестящий дирижер, который особенно умеет передать весь спектр эмоций – от красоты до ужаса – в одном звуке.
– Кто центральный персонаж в вашей постановке? Или все персонажи равны?
– Совершенно невозможно разделить Фауста и Мефистофеля. Однако эта история – путь Фауста. Кроме того, интересна Маргарита. В ней может воплотиться любая невинная девушка. Она может быть Гретхен, Хельгой или кем угодно; Фаусту все равно, кто она: она – лишь идея. Женщина, в которую можно влюбиться. Во время увертюры на сцене будут две одинаковые Маргариты-сомнамбулы, которые ходят во сне. Фауст видит ее, но точно так же он мог увидеть любую прекрасную девушку и влюбиться в нее. Эта история – о том, как он влюбляется. Он хочет испытать чувство влюбленности, в остальном же Маргарита ему безразлична. Она для него – лишь неотъемлемая часть процесса «любви». То есть сначала мы наблюдаем за Фаустом-Мефистофелем, а затем переносим часть симпатии на Маргариту и следим за тем, что с ней происходит. В финале оперы, напротив, все действие сосредоточено на спасении Маргариты, а мы думаем об осуждении Фауста. Ведь ее спасение окончательно обрекает Фауста на одиночество...
Беседовала Надежда Кулыгина
| user_name | | Выход |
