«Опричник» в Концертном зале

Предлагаем отрывок из интервью с режиссером-постановщиком оперы Виктором Высоцким.

– Как давно вы обдумываете «Опричника»?
– Несколько лет назад я начал слушать записи «Опричника» – дирижера Александра Орлова с хором и оркестром Всесоюзного радио, запись Геннадия Проваторова, 1980 года, с Тамарой Милашкиной и Владимиром Маториным. Это монументальные массивные полотна с  медленными темпами, в стиле Большого театра, сейчас они звучат уже несколько архаично. Большее впечатление произвела запись Геннадия Рождественского 2003 года, сделанная после спектакля в театре города Кальяри на Сардинии. Там действие развивается живее, концентрированнее, ведь эта опера требует мощной дирижерской воли. И я поразился, сколько в этом произведении необыкновенных красот. Исполнители, правда, не всегда разделяют мой восторг, но я готов говорить об этой партитуре только в превосходных степенях.

– Что для режиссера самое сложное в этой постановке?
– Соединение солистов и хоровых сцен, ведь поскольку действие у нас происходит в Концертном зале, без кулис, – все на виду. Но время Ивана Грозного – это время театра Шекспира, так что минимум декораций это неплохо. В центре у нас подиум, четыре метра на шесть; сольные ансамбли и соло – все исполняются на нем, это аналог крупного плана. Толпа – внизу. Опричники разделены на поющих и танцующих. Поют – на балконе шестнадцать человек в черном, а внизу злодеи в красном решают задачу пластически.

– Как автор цикла лекций в Мариинском-2 «Литературный герой в кривом зеркале оперы», какие изменения характеров героев драмы у композитора вы отметите?
– Самое главное, изменились черты Наташи – они перешли к матушке. Перед боярином Молчаном Митьковым Чайковский ответственен как Пушкин перед Сальери. В опере он превратился в мелкого подлого купчика, в пьесе же он – благородный человек, готов жертвовать собой, спасая схваченных опричниками людей, он имеет смелость говорить правду в глаза царю. У Чайковского – это лишь ходульный соперник.
Третье: в опере Чайковского вообще нет царя. Но ему Иван Грозный не нужен. Эта опера не о царе. Поэтому он передает реплики Грозного его вассалу – князю Вязьминскому. И тогда этот персонаж получает объем: он величав, как царь, но пресмыкается. В обрисовке этой фигуры Чайковский ярче Лажечникова. Иван Грозный же становится у него закадровым персонажем, фигурой умолчания.

– Лажечников в тексте драмы не раз ссылается на «Историю государства Российского» Карамзина. Как вы собираетесь донести до публики реалии той эпохи?
– Мы не делаем историческую постановку. Власть и ее аппарат насилия всегда безнравственны. Во все времена существовал сыск. Можно понять, почему эту оперу редко ставили в советское время, уж слишком прямые аллюзии возникали бы – вступать в партию или нет.

– Опричник переводится на иностранные языки как oprichnik, вроде sputnik. Как бы вы объяснили западному зрителю нравственную дилемму главного героя?
– Главная проблема Андрея, да и не только его, и не только во время опричнины, – определить для себя, какую черту прислуживания власти переходить не надо. До какой границы можно сотрудничать со злом, есть ли оправдание конформизму и прагматизму? Если ты невольно вовлечен, но сам не соприроден злу, то зло тебя съест. Надо уметь быть злодеем, а главному герою оперы «Опричник» Андрею этого не дано.
Беседовала Анна Петрова. Полную версию интервью читайте в буклете, посвященном опере «Опричник»