Кировский театр после попадания бомбы. Сентябрь 1941 года
Архив Мариинского театра

«Я вместе с инженером театра Вольновым пошел на место взрыва, – вспоминал сотрудник театра Петров. – Добраться туда удалось только через фойе оркестра, так как лестница была завалена обломками. Оркестровое фойе было цело, но все уникальные портреты с автографами были уничтожены, они попросту превратились в пыль. Также погибли почти все редкие музыкальные инструменты. Когда мы поднялись в бельэтаж, чтобы внимательнее исследовать повреждение, Вольнов сказал, что если бы балки отошли на 10–15 сантиметров, то стена театра, выходившая на улицу Декабристов, могла бы рухнуть. Очень непредусмотрительно было оставить в театре ценные музыкальные инструменты, надо было бы принять меры к их сохранению. Кое-что все же удалось спасти, но Вагнеровский тромбон, Туба эф пистон-картуа, Гекельфон и многое другое было обращено в прах. А то, что находилось в фойе-музее оркестра, было утрачено навсегда»*.

* Петров П. Воспоминания. Машинопись // Архив Мариинского театра.

Правое крыло театра
Архив Мариинского театра

«Я услышала, что в здание нашего театра попала бомба, – вспоминала балерина Ольга Иордан. – Мне стало так страшно, что несколько дней я не решалась пойти посмотреть на него. Наконец, собравшись с духом, отправилась и, войдя со стороны улицы Глинки на площадь, остановилась. Правое крыло было разрушено, входа в дирекцию не существовало – вместо него зияла огромная дыра. Стоя на углу, я смотрела и плакала. Я вошла в театр – там было темно, мрачно, неуютно, холодно. В коридорах ежеминутно натыкалась на какие-то новые временные перегородки. Я прошла к Белякову (Александр Георгиевич Беляков возглавлял в дни блокады оставшуюся в городе часть труппы. – Ред.), который жил в одной из аванлож. Он стал мне рассказывать, как упала бомба и как после этого он всю ночь не мог спать, бродил по театру и вдруг возле фойе оркестра заметил дым. Ему удалось остановить начинавшийся пожар, который мог уничтожить все, что уцелело от бомбежки»*.

* Нечаев И., Сахновская Н., Иордан О. Танцуя под обстрелами. Дневники артистов Кировского театра 1941–1944 гг. из осажденного Ленинграда. Выборг : Воен. музей Карельского перешейка, 2019. С. 110.

Светлый коридор в уровне первого яруса
Фойе второго этажа
ЦГАКФФД СПб

Вывоз мебели из театра
ЦГАКФФД СПб

Несмотря на то что здание было повреждено бомбой и снарядами, в нем продолжали трудиться работники цехов. Многие из них и жили в театре на казарменном положении. В Головинском зале над сценой и Ламбинском декорационном зале на последнем этаже бокового флигеля делались маскировочные сети.

Боковой флигель театра, пристроенный в 1894 году. На переднем плане электростанция, за ней виден Ламбинский декорационный зал
Архив Мариинского театра

«В первых числах ноября нас как будто щадили, – записал в своем дневнике скрипач Лев Маргулис, – но с 4-го числа начали мучить артиллерийскими обстрелами (раньше обстреливали окраины и заводы, а теперь центр города) и частыми бесконечными налетами. 7-го все-таки не налетали, хотя очень обстреливали. У нас уже вырабатывалось какое-то безразличное отношение к тревоге: убьет – убьет. Никто не был уверен, что доживет до завтра, и я считал количество выжитых военных дней. Мы думали, что после праздников нам дадут отдохнуть немного, но не тут-то было»*.

* Человек из оркестра. Блокадный дневник Льва Маргулиса. СПб. : Лениздат, 2013. С. 50–51.

Вид театра с Крюкова канала. 1941
ЦГАКФФД СПб

Гримерка № 62. 1941
ЦГАКФФД СПб

За время осады в театр попало девятнадцать снарядов. Страшную смертную жатву они собрали 19 декабря 1941 года. Ольга Иордан вспоминала, что в тот день она, обеспокоенная затянувшейся воздушной тревогой, решила проведать мать и сестру, работавших в театре.
«Первое, что вижу на площади, – дом напротив Консерватории, с выбитыми окнами, весь в ожогах, копоти и в следах осколков, и свежая воронка посреди трамвайных рельс. У второго подъезда театра стоит грузовик, и через открытые двери кого-то выносят на носилках. Может быть, моих? В подъезде страшная сутолока, кто-то плачет, кого-то ведут под руки, ничего не понять. Встречаю М. Ф. Кирхгейм (Маргарита Федоровна Кирхгейм – артистка балета. – Ред.).
– Ради бога, скажите, мои живы?
– Не знаю.
Попадается навстречу П. И. Гончаров.
– Мои живы?
– Ничего не знаю.
Если никто не знает – значит, плохо. Кто-то кричит: “Идите в медпункт, там регистрировали убитых и раненых”. Бегу туда, обращаюсь к доктору:
– Скажите, мои живы?
– Как фамилия? Так не помню – было столько народа.
Смотрит по спискам.
– Нет, не проходили. Ищите в театре.
Бегу в Головинский зал и на лестнице сталкиваюсь с мамой.
Бросаемся друг к другу в объятия. К счастью, Ира тоже цела. Обе взволнованы, еле стоят на ногах. Подбегает Кирхгейм.
– Надя Штомпель ранена. Ее уже увезли. Осколок попал в ногу.
Боже мой, Надя не сможет танцевать!»

* Нечаев И., Сахновская Н., Иордан О. Танцуя под обстрелами. Дневники артистов Кировского театра 1941–1944 гг. из осажденного Ленинграда. Выборг :  Воен. музей Карельского перешейка, 2019. С. 110.

Следы от снарядов на крыше театра. 1944
ЦГАКФФД СПб

«Однажды (3 декабря 1941 года. – Ред.) снаряд попал в вышку над театром. Были убиты артист миманса Гришко и молоденькая девушка, студентка, работавшая в пожарной охране театра»*.

* Петров П. Воспоминания. Машинопись // Архив Мариинского театра.

Кировский театр. 1944
ЦГАКФФД СПб

Уже в декабре 1943 года в здании начали ремонт. В Молотове (Перми) вести об этом с радостью передавались из уст в уста. «Скоро домой! Уже в театре регистрируются паспорта его сотрудников и иждивенцев, из Ленинграда летят телеграммы: “До скорой встречи!” На производственных совещаниях цехов обсуждается репертуар, с которым театр может вернуться в Ленинград. Илья Шлепянов, приглашенный в театр в качестве главного режиссера вместо выбывшего в Москву Леонида Баратова, в постановке новой оперы предлагает ориентироваться на масштабы ленинградской сцены. Наконец пришло известие, что здание театра в Ленинграде будет отремонтировано не раньше 1 мая. <…> На дверях нашего здания появился большой плакат, извещавший о том, что для работы в Ленинграде нужны рабочие, печники, маляры, столяры – восстанавливающемуся Ленинграду они необходимы. Казалось, что все в театре стало вверх дном – люди не ходили, а летали, окрыленные близким осуществлением своей мечты»*.

* Франгопуло М. Государственный ордена Ленина академический театр оперы и балета им. С. М. Кирова // Ленинградские театры в годы Великой Отечественной войны. М. ; Л. : Искусство, 1948. С. 90.

Ремонт здания театра. Зима–весна 1944 года
ЦГАКФФД СПб

«10 марта были отправлены в Ленинград первые две теплушки со 117 ящиками, наполненными неходовыми костюмами, красками и материалами, которые уже были не нужны театру в Молотове. С этими вагонами отправлялись домой художник Зандин, заведующий постановочной частью Николай Иванцов, художник С. Ф. Корсаков, маляр А. Л. Майков, заведующий столярным цехом А. И. Чулков и больной артист оперы П. П. Гусев»*.

* Франгопуло М. Государственный ордена Ленина академический театр оперы и балета им. С. М. Кирова // Ленинградские театры в годы Великой Отечественной войны. М. ; Л. : Искусство, 1948. С. 91.

Список необходимых строительных материалов для восстановления театра
Архив Мариинского театра

Вот как описывали в «Ленинградской правде» состояние Кировского театра к началу 1944 года: «Верхние ярусы перекосились и осели. Двенадцатитонный железный занавес пришел в негодность. Рухнули запасные лестницы и пилястровая галерея. Под обвалившимися каменными глыбами погибли сто хрустальных люстр и почти вся мебель зрительного зала. Каменщики не брались за восстановление галереи, так как не знали секрет кладки полукруглого крестового свода. Наконец нашлись двое: плотник Асюнькин и каменщик Лобанов»*.

* Цит. по: Франгопуло М. Государственный ордена Ленина академический театр оперы и балета им. С. М. Кирова // Ленинградские театры в годы Великой Отечественной войны. М. ; Л. : Искусство, 1948. С. 95.

Заметка в газете «За советское искусство». Май 1944 года
Архив Мариинского театра

«Весь Ленинград помогал театру: воинская часть генерала Степанова дала строительных рабочих, завод “Красный маляр” наладил производство лака для позолоты, а одна из пригородных ферм прислала… молоко на побелку фигурного потолка в главном фойе»*.
Восстановление обветшавшей и изготовление новой, недостающей театральной мебели было поручено ленинградской фабрике. «Небольшому коллективу мебельщиков, – сообщала “Ленинградская правда”, – пришлось, работая над выполнением заказа, возрождать свою фабрику, разрабатывать технологию, готовить кадры. Одно обязательное условие стояло перед работниками фабрики – новая мебель ни по качеству, ни по виду нисколько не должна уступать старой театральной»**.

* Цит. по: Фролов М. Репортер у микрофона. Л. : Лениздат, 1966.
** Песоцкий А., Третьяков В. Мебель для Театра имени С. М. Кирова // Ленинградская правда. 1945. 6 сент. С. 3.

Письмо в театр от дочери полковника Василия Тарасовича Андрианенко. 1975
Архив Мариинского театра

«Здание обросло лесами. В верхнем ярусе работал Сергей Ментусов, кавалер ордена Славы, трижды раненный боец. Фронтовиками были и другие мастера. А на “небе” театра чудодействовал художник Валентин Щербаков. Три недели искали по городу специалиста по реставрации монументальных росписей. И наконец нашли – единственного.
Потолок зрительного зала, на который был наклеен холст с музами, состоял из отдельных квадратиков. От сырости, мороза и сотрясений при бомбежке квадратики разошлись. Между ними образовались широкие щели. Живописное полотно плафона порвалось и свисало жалкими лохмотьями. Забравшись на высокие леса, Щербаков и его ученики составляли деревянную часть плафона, наклеивали на него холст, обновляли купидонов и муз»*.

* Цит. по: Фролов М. Репортер у микрофона. Л. : Лениздат, 1966.

Реставрация плафона. 1944
ЦГАКФФД СПб

«В зрительном зале выросли строительные леса. “Шапка Мономаха” – знаменитая люстра под куполом театра – водворилась на место. Она весила тонну и состояла из 26 987 частей. Каждый хрусталик нужно было промыть в кислоте, подобрать по размеру и нанизать на проволочные нити»*.
«Иван Иванов и его помощники, которые когда-то золотили адмиралтейскую иглу и знаменитого петергофского Самсона, теперь восстанавливали в театре ярусы. Правительство разрешило Государственному банку отпустить театру почти три килограмма золота, и вскоре снова засверкали лепные украшения»**.
Татьяна Вечеслова, вернувшаяся в Ленинград из Молотова, вспоминала: «Я поднимаюсь высоко-высоко, под самый купол театра… Здесь, пристроившись на доске, сидит старенький мастер. Он любовно, почти с благоговением, накладывает позолоту на орнамент ложи. Я стою, смотрю на его работу и не могу оторвать глаз. Мастер уверенной рукой берет мягкую щеточку, похожую на веерок, осторожно подносит ее к тончайшим золотым листкам, которые лежат перед ним. Листик послушно приникает к щеточке, и мастер сантиметр за сантиметром золотит ярус»***.

* Цит. по: Франгопуло М. Государственный ордена Ленина академический театр оперы и балета им. С. М. Кирова // Ленинградские театры в годы Великой Отечественной войны. М. ; Л. : Искусство, 1948. С. 95.
** Цит. по: Фролов М. Репортер у микрофона. Л. : Лениздат, 1966.
*** Вечеслова Т. Я – балерина. Л. ; М. : Искусство, 1964. С. 181.

Ремонт здания театра. Зима–весна 1944 года
ЦГАКФФД СПб

Ольга Иордан вспоминала: «Здание театра восстанавливалось, и мы, артисты балета, все время включались в эту работу: превратившись в подсобных рабочих, таскали мусор, мебель, мыли окна. И одновременно давали концерты для восстановителей. Эти концерты проходили в большом фойе бельэтажа. Оно было еще в лесах, но на свободной середине размещались наши зрители. Мы переодевались в аванложе центральной ложи, превратив ее в актерскую уборную, выходили оттуда и выступали прямо на полу. В театре было холодно, пар шел изо рта, но мы настолько привыкли к этой температуре во время фронтовых концертов, что не обращали внимания. Нас согревала мысль, что мы выступаем у себя в театре и не за горами час, когда сцена его снова будет нашей!»

* Нечаев И., Сахновская Н., Иордан О. Танцуя под обстрелами. Дневники артистов Кировского театра 1941–1944 гг. из осажденного Ленинграда. Выборг : Воен. музей Карельского перешейка, 2019. С. 135.

Ремонт театра. Зима–весна 1944 года
ЦГАКФФД СПб

«Еще во всех углах театра стучали молотки, сцена стояла в лесах, а на ней уже шла репетиция “Сусанина”. 25 августа открылись кассы театра. К зданию трудно было подойти из-за множества людей, стремившихся купить билеты. <…> Еще пахло краской, нельзя было прикасаться к стенам, а в театре уже кипела жизнь. В артистических уборных не было достаточно стульев и столов, раздевались на окнах, на подоконниках – где угодно. Художественные коллективы принимали участие в мытье полов, дверей и только что застекленных окон»*.
Сезон начали, как и в мирное время, 1 сентября.

* Франгопуло М. Государственный ордена Ленина академический театр оперы и балета им. С. М. Кирова // Ленинградские театры в годы Великой Отечественной войны. М. ; Л. : Искусство, 1948. С. 94.