Борис Годунов

Пролог
Картина первая
Народ толпится у высоких стен Новодевичьего монастыря в Москве. Здесь затворился боярин Борис Годунов после смерти царя Федора, не оставившего после себя наследника. Избрание Бориса на царство предрешено, но он медлит с согласием, чтобы отвести от себя подозрения в захвате власти.
По приказу пристава народ упрашивает Годунова принять избрание на царство: «На кого ты нас покидаешь, отец наш! На кого ты нас оставляешь, родимый!» Но думный дьяк Щелкалов возвещает, что боярин неумолим.
Картина вторая
Площадь перед Успенским собором в Кремле. Величавый перезвон колоколов – Борис дал согласие и венчается на царство. Но нерадостен Борис, он в тревоге: «Скорбит душа, какой-то страх невольный зловещим предчувствием сковал мне сердце…» А в Кремле величаво гудят колокола, и гремит «Слава!» Борису Годунову.

Действие I
Картина первая
Глубокая ночь. Тихая келья в Чудовом монастыре. При свете лампады умудренный жизнью монах Пимен пишет правдивую летопись государства Российского. Пимен раскрывает в своей летописи тайну убийства Борисом Годуновым царевича Димитрия, стоявшего на пути к трону. Просыпается Григорий, молодой инок, живущий в одной келье с Пименом. Он слышит рассказ старца, и буря страстей, тщеславных желаний врывается в тишину ночи.
У Григория зарождается мысль назваться царевичем и начать борьбу против Бориса за престол: «Борис! Борис! Все пред тобой трепещет, никто не смеет и напомнить о жребии несчастного младенца… А между тем отшельник в темной келье здесь на тебя донос ужасный пишет. И не уйдешь ты от суда людского, как не уйдешь от Божьего суда!»
Картина вторая
Корчма на литовской границе. Сюда, к веселой, разбитной хозяйке, забрели трое бродяг – беглых монахов: Варлаам, Мисаил и Григорий. Варлаам, пьяница и чревоугодник, поет песню о взятии Казани. Григорий расспрашивает хозяйку, как пробраться в Литву. В корчму входит пристав, по царскому указу ищущий беглого монаха – Григория Отрепьева. Григорий – после неудачной попытки отвести от себя подозрения – среди общей сумятицы прыгает в окно и скрывается.

Действие II
Картина третья
Царский терем в Кремле. Царевич Федор рассматривает «Книгу большого чертежа» – первую карту России. Дочь Бориса Ксения тоскует над портретом умершего жениха – датского королевича. Стремясь развеселить ее, старая мамка рассказывает смешную присказку. Входит Борис, ласково беседует с детьми, любуется сыном, изучающим книжную премудрость. Но тоска преследует его и здесь, в кругу семьи. Страшный голод посетил Русь. «Словно дикий зверь, бродит люд зачумленный», виною всех бед народ называет царя – «на площадях клянут имя Бориса». Из самой глубины сердца вырываются, как стон, признанья царя: «Окрест лишь тьма и мрак непроглядный, хотя мелькнул бы луч отрады!.. Какой-то трепет тайный, все ждешь чего-то!..» Приходит боярин Шуйский, лукавый царедворец, глава крамольных бояр. Он приносит страшную весть: в Литве появился самозванец, присвоивший имя царевича Димитрия. Король, паны и римский папа – за него. Борис заклинает Шуйского сказать правду: подлинно ли ребенок, погибший в городе Угличе, был царевич Димитрий.
Шуйский, наслаждаясь мукой царя, описывает глубокую, страшную рану на шее царевича, предсмертную улыбку на его устах… «Казалось, в своей он колыбельке спокойно спит…» Шуйский удаляется. Борису мерещится призрак убитого Димитрия.

Действие III
Картина четвертая
Бал в саду сандомирского воеводы Мнишека. Польские паны готовятся к походу на Москву. Они хотят посадить своего ставленника – объявившегося в Польше самозванца – на московский престол. За чудом спасшегося царевича Димитрия выдает себя беглый инок Чудова монастыря Григорий. Панам поможет честолюбивая дочь воеводы – красавица Марина, мечтающая стать женой будущего властителя России.
Наступает долгожданная встреча влюбившегося в Марину самозванца и польской красавицы. Однако сухая, расчетливая речь Марины, ее ничем не прикрытое стремление к царской власти на минуту отталкивают самозванца. Поняв это, Марина покоряет его притворными уверениями в нежной любви. Иезуит Рангони торжествует.
Картина пятая
Раннее зимнее утро. Площадь перед собором Василия Блаженного в Москве. Толпа голодного люда толкует о победах самозванца над войсками Бориса. Прибегает Юродивый. Мальчишки окружают его и отнимают копеечку. Из собора выходит царь. «Хлеба, хлеба! Дай голодным хлеба, хлеба! Хлеба подай нам, батюшка, Христа ради», – кричит народ. Обиженный мальчишками Юродивый обращается к царю: «Вели-ка зарезать, как ты зарезал маленького царевича».
Борис не дает боярам схватить Юродивого: «Не троньте! Молись за меня, блаженный…» Но Юродивый отвечает: «Нет, Борис! Нельзя, нельзя, Борис! Нельзя молиться за царя Ирода: Богородица не велит…»

Действие IV
Картина шестая
Лесная прогалина под Кромами. Ночь. Восставшие крестьяне приводят захваченного кромского воеводу. Народ насмешливо «величает» царского слугу-боярина, припоминая ему все свои обиды: «Честь по чести ты нас поваживал, в бурю-непогодь да в бездорожье на ребятках наших покатывал, тонкой плеткой постегивал…»
Появление монахов Варлаама и Мисаила, обличающих Бориса, еще больше разжигает народный гнев. Широко и грозно звучит песня восставшего народа: «Расходилась, разгулялась удаль молодецкая, пышет полымем кровь казацкая! Поднималась со дна сила пододонная…» Появляются послы самозванца – патеры-иезуиты. Но чужеземцы вызывают возмущение народа. Крестьяне тащат иезуитов в лес, на осину.
На поляну выезжает окруженный войском, шляхтичами и иезуитами самозванец. Он освобождает кромского боярина. Обещая милости и защиту, самозванец склоняет взбунтовавшихся крестьян к походу на Москву. Небо освещает зарево пожара. Зловещи и тревожны удары набатного колокола.
Испуганно озираясь, появляется Юродивый. Тоской и болью звучат его вещие слова о новых бедах, ожидающих русский народ: «Лейтесь, лейтесь, слезы горькие, плачь, плачь, душа православная! Скоро враг придет и настанет тьма, темень темная, непроглядная…»
Картина седьмая
Грановитая палата в Кремле. Идет заседание Боярской думы, обсуждающей, какой казни подвергнуть самозванца, когда он будет схвачен. Появляется Шуйский. Он рассказывает, как царь Борис в своем тереме отгонял от себя видение убитого царевича Димитрия. С криком «Чур, чур, чур, дитя!» вбегает сам Борис. Увидев бояр, он берет себя в руки и обращается с просьбой о совете и помощи. На это Шуйский предлагает царю выслушать старца, пришедшего поведать великую тайну. Борис соглашается. Вводят Пимена. Сказание о чудесном исцелении больного, произошедшем на могиле царевича Димитрия в Угличе, переполняет меру страданий Бориса. Он падает без чувств.
Придя ненадолго в себя, умирающий Борис завещает сыну беречь царство: «Не вверяйся наветам бояр крамольных, зорко следи за их сношеньями тайными с Литвою, измену карай без пощады, без милости карай, строго вникай в суд народный – суд нелицемерный…»
Под звон погребального колокола, под пение монашеского хора царь умирает. Потрясенный царевич Федор, простившись с отцом, поднимается с колен… И тотчас Шуйский, незаметно выйдя вперед, преграждает ему дорогу к трону.