Станционный смотритель

Среди «Повестей покойного Ивана Петровича Белкина», созданных Пушкиным осенью 1830 года, «Станционному смотрителю» была уготована особая роль в русской литературе. Как будто наследуя сентиментальной «Бедной Лизе» Карамзина, пушкинская повесть впервые заговорила о «маленьком человеке».
И Акакий Акакиевич из гоголевской «Шинели», и Макар Девушкин из романа Достоевского «Бедные люди» – одного «сословия», одной судьбы с несчастным героем «Станционного смотрителя» Самсоном Выриным. Макар Девушкин, потрясенный сюжетом повести Пушкина, восклицает: «Да и сколько между нами-то ходит Самсонов Выриных, таких же горемык сердечных». В наши дни в деревне Выра под Петербургом был открыт музей «Дом станционного смотрителя». Это не столько дань литературному персонажу, сколько памятник времени – со всеми его приметами, бытовыми и «надмирными». Последнее слово, впрочем, мало подходит к миру «бедных людей» – здесь не философствуют, не спорят о «нравственном законе, который внутри нас», а просто взывают к совести и к состраданию.
Опера Александра Смелкова «Станционный смотритель» написана в 1998 году. Взявшись за мелодраматический сюжет, композитор не прельстился уловками постмодернизма, позволяющего над всем иронизировать, от всего «отстраняться», на все глядеть с плохо скрываемым снобизмом. Попросту говоря, не стал писать даже добродушную пародию на жанр. Напротив, вместе с автором либретто Альбиной Шульгиной он усилил мелодраматизм повествования. И очень точно определил жанр произведения – «опера-романс». Уже в первой песне Дуни «Окропила туча синяя крапиву у крыльца, осрамила дочь красивая почтенного отца…» слышны интонации «жестокого романса». Это и зачин оперы, и краткий пересказ пушкинской повести, хорошо знакомой русскому читателю.
Пытаясь вжиться в далекое время, Смелков не прибегает к стилизации. Для того чтобы проникнуть в эпоху, довольно было бы нацепить маску, переодеться в костюмы двухвековой давности. А для того чтобы проникнуться духом эпохи, надо не платье чужое натянуть, а, что называется, в шкуру влезть, пристально вглядевшись в своих героев. И вы слышите это в музыке оперы – и в легкомысленном романсе Минского «Любовь дорожная», и в предвещающем беду трио «Уж колокол звонит…», и в горестном плаче Самсона Вырина: «Ах, Дуня, Дуня! Что за девка была!», и в «Большом блестящем полонезе», открывающем сцены в Петербурге, и в «Разбитом полонезе», предвещающем печальный финал.
Для постановки «Станционного смотрителя» на сцене Концертного зала Мариинского театра (27 апреля 2011 года) композитор инструментовал оперу для симфонического оркестра (взяв за образец «Вальс-фантазию» Глинки как блестящее музыкальное отображение эпохи). Но камерной опере для трех исполнителей более приличествует и отвечает самой природе жанра сопровождение инструментального трио – скрипки, кларнета и фортепиано. В изначальной авторской версии оперу уже исполняли более десяти лет назад солисты Академии молодых певцов Мариинского театра. Сегодня опера будет представлена «академистами» нового поколения. Иосиф Райскин